Книга, взволновавшая в детстве, каким-то образом входит в жизнь читателя, и он становится другим, непохожим на себя прежнего. И его рука уже не поднимется ударить слабого, и не сможет он броситься наутёк даже в безнадёжной ситуации, и не предаст товарища...
Книга, взволновавшая в детстве, каким-то образом входит в жизнь читателя, и он становится другим, непохожим на себя прежнего. И его рука уже не поднимется ударить слабого, и не сможет он броситься наутёк даже в безнадёжной ситуации, и не предаст товарища...
Наверное, только талантливым книгам свойственна такая вот магия, только людям, много повидавшим в жизни, удаётся создавать такие книги.
Книги Даниила Гранина (писатель родился в 1919 году) заряжают читателя потребностью мыслить, открывать для себя новые горизонты, меняться, взрослеть.
В автобиографии Даниил Александрович писал:
«Моё поколение делит жизнь на до войны и после войны. До войны было детство. У меня оно проходило в деревнях, на разъездах Новгородчины, Псковщины, поскольку отец мой работал в леспромхозах. Дегтярни, смолокурни, лесопилки, лесосклады, лесосплавы... Городская жизнь началась позже.
С 6-го класса я учился в школе на Моховой, бывшем Тенишевском училище, — с прекрасными традициями и с удивительным составом учителей. Класс наш был на редкость интересный. Так мне кажется до сих пор. Я упоминаю об этом потому, что школьные друзья, дружба тех лет прошла через всю жизнь и многое определила».
«Время от времени мне снился Вадим», — так начинается рассказ Даниила Гранина «Дом на Фонтанке».
«И когда я начал складывать по-немецки фразу, я сразу вспомнил свой класс, Вадима, который подсказывал мне...» — это уже из повести «Прекрасная Ута».
Вадим Пушкарёв был одноклассником, другом писателя. Он погиб в блокадном Ленинграде.
В школе на Моховой закладывались жизненные ценности Даниила Гранина. И даже тема Парижской Коммуны была оттуда же — из того класса, от дружбы с Вадимом, от прочитанных тогда книг, от увлечения романтикой.
Но будущий писатель не пошёл учиться на филфак или истфак университета, а выбрал электромеханический факультет Политехнического института. В юности своё истинное призвание он угадал не сразу, сначала прошёл трудную «школу жизни». Для поколения Гранина эта школа стала «школой войны».
Писатель вспоминал:
«Я с первых дней войны ушёл в дивизию народного ополчения. И открылась новая часть жизни, к которой так же, как и я, так и все вокруг меня, не были готовы. Наша 1-я дивизия существовала недолго — с июля по сентябрь 1941г. Но она сумела задержать врага на дальних подступах к Ленинграду...
Бои были тяжёлые, потери большие, это было самое жаркое, самое долгое и страшное лето в моей жизни. Под бомбёжками, стреляя, окапываясь, отступая, мы учились воевать...
Вся блокада Ленинграда шла у меня как бы за спиной, поскольку всю зиму 1941/42г. и лето 1942-го сидел я в окопах, у Пулкова. И остальные блокадные месяцы прошли на Ленинградском фронте.
Тогда я ни о чём не писал, ничего не записывал, нельзя было, да и не думалось о будущем, единственная мечта была дожить до победы, увидеть её. Можно сказать, что главная моя война прошла здесь, под Ленинградом, это была тяжкая война — голодная, земляная, долго без радостей наступления. И кажется теперь непонятным, как можно было такое выдержать».
Пережитый опыт пришлось осознать не скоро. Даниил Гранин долго не решался писать о войне: «Перед моей войною я должник и надеюсь расквитаться, если хватит времени и умения».
Времени и умения хватило: он подготовил материалы о блокаде Ленинграда. Вместе с Алесем Адамовичем, бывшем в войну партизаном, создал «Блокадную книгу». С её страниц заговорили блокадники. Заговорила сама правда.
«Наше время — если говорить также и о блокадной памяти Ленинграда — это время (упущенное изрядно) собирать. Собирать глыбы народной памяти...» — читаем мы в «Блокадной книге».
Но собирая правду о себе и о своём времени, писатели не скрывали боль правды, той правды, которая дороже сомнительного «блаженства» неведения или лжи.
Мы часто прибегаем к полуправде, потому что полуправда безболезненна, всего лишь недомогание, и мы просто щадим себя, облегчаем себе жизнь. Как же тогда жить в ладах со своей совестью?
Стремиться к правде, идти к ней, искать её, находить и защищать — вот принцип Даниила Александровича Гранина. Его жизнь неотделима от судьбы города на Неве.
В книгах писателя: «Искатели», «Иду на грозу», «Кто-то должен», «Картина» — много раздумий о долге, совести, справедливости, доброте и милосердии. После чтения их вы искренне полюбите Ленинград-Петербург, город неповторимой судьбы.
Литература
1. Войтинская О.С. Даниил Гранин: очерк творчества. - Ленинград: Советский писатель, 1966.
2. Гранин Д.А. Река времён: очерки, статьи, повести. - Москва: Правда, 1985.
3. Черкашин Г. Через всю жизнь. К 70-летию со дня рождения Даниила Александровича Гранина / Искорка. - 1989. - №1.
