На фотографии отец с дочерью. Это татарский поэт Муса Джалиль (1906-1944) и его дочка Чулпан (по-татарски «утренняя звезда»). Многие свои стихи он посвящал ей, маленькой девочке, которую очень любил. Он рассказывал ей о цветах, деревьях, камнях, море...
Мужчины, по обыкновению, воспитание детей, уход за ними целиком предоставляют жёнам. Можно ли встретить мужчину, который, прерывая беседу с товарищем, бросается к ребёнку? Таким мужчиной был Муса Джалиль.
Однажды Чулпан тяжело заболела. Температура поднялась почти до 40. Пригласили доктора, выписали лекарства — ничего но помогало. Тогда Муса бережно взял дочь на руки и, прижав горячее тельце и груди, долго ходил по комнате.
И это оказалось сильнее лекарств. Нечего говорить, как дочь любила отца. Вот её стихотворение, которое было написано на обороте фотографии отца с дочерью.
Мы похожи друг на друга.
Папа мой и я:
И носы у нас кривые,
Да и рты у нас малы.
От меня он без ума.
Жить не может без меня:
Я чихаю — он чихает,
Засмеюсь — смеётся он.
На него похожа я,
И похож он на меня,
Верю папе я, а папа
Верит только мне.
Яблочко от яблони
Падает недалеко —
Кто-то так не зря сказал,
Золотник бывает мал,
Дорогой зато металл.
Маленькая Чулпан дарила отцу вдохновение и радость. Только благодаря ей он познал всю полноту счастья.
Был бы быстрым я конём,
В час, когда живым огнём
На траве роса блеснёт,
Ветер гриву разовьёт,
Дочь моя, звезда моя,
Прибежал к тебе бы я,
Лишь цветами ночь дохнёт!
Эти стихи, тоже посвящённые дочери, стали известны уже после смерти Джалиля.
...Дома, на малой родине, в довоенные годы Муса Джалиль (Муса Мустафович Залилов) был известным поэтом, с детства увлекался литературой, читал Тукая и Гафури, Омара Хайяма и Саади, Хафиза и Дердменда.
Молодой поэт участвует в самодеятельности, учится в Татарском институте народного образования, на тюркско-татарском рабфаке при Восточном пединституте. В Оренбурге и Казани он печатает свои стихотворения, входит в круг известных татарских поэтов, увлекается модернистскими течениями, идеями пролетарской поэзии.
Переехав в Москву и поступив на литературное отделение МГУ, Джалиль работает в газетах, руководит секцией татарских писателей, знакомится с поэтами М. Светловым, А. Безыменский, А. Жаровым, становится редактором детского журнала «Октябрёнок». Он хорошо помнит своё детство, многодетную семью и потому умеет разговаривать с ребятами. Для воспитания детей поэт не жалеет сил и сам учится вместе со своими читателями.
Джалиль собирает вокруг себя талантливых татарских поэтов и организует литературный сектор при оперной студии Московской государственной консерватории: на татарский язык переведены либретто русских и зарубежных опер, созданы оригинальные спектакли по мотивам героического эпоса народов Поволжья и татарских народных сказок.
Когда настала война, тревога и смятение не покидали Джалиля: как вырастет Чулпан без него, не выпадет ли на её долю горькое сиротство.
На второй день войны он пришёл добровольцем в военкомат. Его определили в артиллерийский полк, выдали солдатскую шинель, котелок, пилотку. Но через неделю узнали, что красноармеец Муса Джалиль — писатель. Тогда его вызвали в штаб и сказали, что на фронт не отправят, а отошлют в тыл. Джалиль с таким решением не согласился, с отличием закончил курсы — хотел работать военкором.
И вот наступил день расставания. Дочка спит. Надо уходить. Пора будить или нет? Сердце отца разорвётся на части, если Чулпан горько заплачет: «Папа, куда ты уходишь?» Муса склоняется над дочерью: если она не сможет последний раз заглянуть в глаза отца, не скажет ему своё прости, сожаление об этом будет мучить её всю жизнь... Он будит Чулпан и просит разрешения уйти. Она и не знает, что расстаётся с ним навсегда, что провожает отца на подвиг.
Джалиль стал политруком на Волховском фронте, корреспондентом армейской газеты "Отвага". В редкие минуты досуга он пишет дочери, обещает сочинить для неё сказку о войне и петухе: «Это будет очень интересная сказка», — но сказка так и останется ненаписанной. В конце 1942 года при попытке прорвать окружение тяжело раненный поэт окажется в фашистском плену.
Из татар, пригнанных в лагерь, фашисты организовали Волго-Татарский легион. Тех, кто вступал в него, сытно кормили. За это легионеры должны были с оружием в руках сражаться против Красной армии.
Джалиль создал в лагере подпольную организацию. Подпольщики проникли в газету, которую печатало немецкое командование, выпустили листовки и распространили их среди легионеров. Скоро в легионе стали работать боевые законспирированные группы.
Когда первый батальон Волго-Татарского легиона перевезли в Белоруссию, солдаты его перебили фашистских командиров и соединились с партизанами. Гитлеровцы начали расследование, им удалось схватить тех, кто направлял работу подпольных групп. Так татарский поэт Муса Джалиль оказался в берлинской тюрьме.
Сквозь решётку редкую тюрьмы
Вижу луч утренней зари.
И кажется, что счастье моё
Идёт ко мне, платком накрывшись алым.
И кажется: вот улыбнётся мне оно
Улыбкой дочери любимой
И нежно-нежно поцелует в губы
И, за руку ручонкой милой взяв,
Уведёт отсюда на свободу.
Отсюда — это из тюрьмы Моабит, которая находилась в районе улиц Ратеноверштрассе и Турмштрассе в Берлине. Мрачное серое здание за высокой кирпичной стеной. В тюремную камеру звуки с улицы не проникали. Здесь, перенося ежедневные допросы, унижения, пытки, готовился к смерти пленный поэт.
Нет, врёшь, палач, не встану на колени,
Хоть брось в застенки, хоть продай в рабы! — эти строки он вписывал мелкими буквами в крошечный самодельный блокнот, который чудом уцелел.
Нас вывели — и казнь настанет скоро.
На пустыре нас выстроил конвой...
Жизнь поэта оборвалась 25 августа 1944 года. Через восемь месяцев штурмовавшие тюрьму советские солдаты найдут листки из какой-то книжки с надписью на русском языке: «Я, татарский поэт Муса Джалиль, заключён в Моабитскую тюрьму как пленный, которому предъявлены политические обвинения, и, наверное, буду скоро расстрелян. Если кому-нибудь из русских попадёт эта запись, пусть передадут от меня привет товарищам-писателям в Москве, сообщат семье».
Так узнали о подвиге поэта. Через год бывший военнопленный Н. Терегулов привёз потёртый самодельный блокнотик. Там были записаны десять стихотворений Мусы Джалиля. В 1947 году в Казань пришёл пакет из Бельгии. Бельгийский патриот Андре Тиммерманс, сидевший в камере с Джалилем, выслал тетрадку со стихами своего друга.
Много сил и энергии было отдано, чтобы восстановить доброе имя поэта, найдены архивные документы, опрошены сотни очевидцев, чтобы снять подозрение в предательстве.
Мусе Джалилю было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а за стихи, написанные в Моабитской тюрьме, он стал лауреатом Ленинской премии.
Нет, без следа ничто не исчезает,
Не вечен мрак за стенками тюрьмы.
И юные — когда-нибудь — узнают,
Как жили мы и умирали мы!
Стихи Мусы Джалиля на русский язык переводили многие знаменитые поэты: Эдуард Багрицкий, Павел Антокольский, Анна Ахматова, Самуил Маршак, Семён Липкин, Арсений Тарковский, Вероника Тушнова.
15 февраля исполнится 110 лет со дня рождения Джалиля. Давайте прочитаем стихотворения татарского поэта.
Муса Джалиль
Одинокий костёр
Ночной простор. Я жгу костёр.
Вокруг туман, как море...
Я одинок — простой челнок,
Затерянный в просторе.
Горит бурьян. В густой туман
Он мечет сноп огнистый,
И смутный свет, минутный след,
Дрожит в пустыне мглистой...
То красный блеск, то яркий всплеск
Прорежет вдруг потёмки.
То погрущу, то посвищу,
То запою негромко...
Огонь, светящийся во мгле,
Заметят ли, найдут ли?
На звук, летящий по земле,
Ответят ли, придут ли?
Перевод Р. Морана
Зимние стихи
Снег похож на белую бумагу.
Песню или стих писать начнём?
Солнце, наш поэт, познав отвагу,
Чертит по снегу пером-лучом.
Вот и зимний ветерок несётся.
Вьётся снег... Теки, строфа, теки!
Я смотрю на снег в сиянье солнца:
Это настоящие стихи!
Их читает лес, не уставая,
И кудрявые снега полей.
Ель поёт их — девушка лесная:
Видно, строчки полюбились ей.
Бархатное платье зеленеет,
И земли касается подол.
Солнце к ней любовью пламенеет:
Это я в его стихах прочёл.
Вот на лыжах, в свитере зелёном,
Ели молодой под стать вполне,
Наполняя лес весёлым звоном,
Девушка моя спешит ко мне.
Вот мелькнула, поднимаясь в гору,
Вот остановилась у ольхи,
Я смотрю на снег, дивлюсь узору...
Это настоящие стихи!
Солнце!
Мы горим одною страстью,
Мы с тобою счастливы сейчас.
Песня юной жизни, песня счастья
В сердце зарождается у нас.
Перевод С. Липкина
Май
Ночь нас одарила первым тёплым ливнем,
Он унёс последний холод с мраком зимним,
Вся земля покрылась пёстрыми коврами,
Бархатной травою, яркими цветами.
Белая берёза распахнула почки:
Не стоять же голой в майские денёчки!
Босиком помчались мы под ветром мая.
Растянись на солнце, грейся, загорая!
Перевод В. Звягинцевой
Костяника
С поля милая пришла,
Спелых ягод принесла,
Я ж сказать ей не решаюсь,
Как любовь моя светла.
Угощает цветик мой
Костяникой в летний зной.
Но любимой губы слаще
Костяники полевой.
Перевод А. Ахматовой
Родник
Как по долине льющийся родник,
В дороге пел я песни то и дело.
И всё казалось сердцу, что от них
Земля вокруг цвела и молодела.
Не иссушила в зной меня жара,
Не застудили вьюжные погоды,
И в песнях чистый голос серебра
Летел к друзьям, осиливая годы.
Как путник ловит влажную струю
Губами, пересохшими от жажды,
Так песню задушевную мою
Друзья ловили сердцем не однажды.
Родник и ночью отражает свет, —
Так я светил вам, жил я с вами рядом
И пел друзьям о радости побед,
Пел о любви, что обжигает взглядом.
Как соловей на берег родника
Приходит, чтоб испить воды приветной,
Так ты ко мне, красива и легка,
Мой соловей, приходишь в час рассветный.
Не скрою я, что ты в моей судьбе
Всегда большое место занимала.
И самые нежнейшие тебе
Дарил я песни — и дарил немало,
Когда пройдёт, как песня, жизнь моя,
Когда замолкну, близких покидая,
Не думайте, что умер я, друзья, —
В сердцах мильонов буду жить всегда я.
Родник в земле похоронить нельзя,
Частицей станет он морской стихии.
Я буду улыбаться вам, друзья,
И петь вам буду, люди дорогие!
Перевод Я. Козловского
Случается порой
Порой душа бывает так тверда,
Что поразить её ничто не может.
Пусть ветер смерти холоднее льда,
Он лепестков души не потревожит.
Улыбкой гордою опять сияет взгляд.
И, суету мирскую забывая,
Я вновь хочу, не ведая преград,
Писать, писать, писать, не уставая.
Пускай мои минуты сочтены,
Пусть ждёт меня палач и вырыта могила,
Я ко всему готов. Но мне ещё нужны
Бумага белая и чёрные чернила!
Перевод С. Маршака
Литература
1. Джалиль М. Стихотворения (перевод с татарского). Казань: Татарское книжное издательство, 1979.
2. Воскобойников В. "Как жили мы и умирали мы". К 80-летию со дня рождения Мусы Джалиля / Костёр. — 1984. — №8.
3. Кашшаф Г. Утренняя звезда Джалиля / Детская литература. — 1966. — №4.
4. Хайруллин Р.З. Литература периода Великой Отечественной войны / Муса Джалиль / Литература народов России: учебное пособие для вузов. — М.: Дрофа, 2009.