Виктор Розов (1913-2004) — замечательный драматург, мудрый, опытный человек. О себе он сказал: "Я счастливый человек!" Счастливый оттого, что родился в большой престольный праздник в Ярославле, много болел, но выжил, хотя никто в это не верил. Счастливый потому, что не умер после тяжелейшего ранения в ногу в первом же бою, что на его пути всегда встречались хорошие, добрые люди.
Счастливый, поскольку никогда не стремился к богатству, накопительству, помогал родственникам, преодолевая страдания и разочарования, постигая несокрушимую никакими невзгодами радость бытия.
Когда Виктор Сергеевич был подростком, сгорел родительский дом и все стали беженцами, голодали, но выжили. Во время коллективизации юноша ходил по деревням и агитировал против религии, не боясь ненависти и злобы крестьян и нападения волков. В сорок первом, имея белый билет, ушёл в ополчение, благодаря врачам и своему самоотверженному терпению уберёг от ампутации ногу.
По словам Розова, ещё в юности полюбил творчество Достоевского, увлёкся театром, был актёром-любителем, учился в театральной школе и на заочном отделении Литинститута им. А.М. Горького. И педагога, и режиссёра открыл в себе, когда познакомился с Наталией Сац, ставя пьесу Е. Шварца "Снежная королева".
Первая драма "Семья Серебрийских" (больше известная под названием "Вечно живые", ставшая основой для фильма М. Калатозова "Летят журавли") и инсценировка романа И. Гончарова "Обыкновенная история" не сразу нашли своего зрителя. Трудный путь был и у более поздних пьес драматурга "Гнездо глухаря", "Кабанчик".
Герои ранних пьес "Её друзья", "Страница жизни" преодолевают себя, ищут своё место в жизни, учатся любить и принимать важные решения. Обстоятельства заставят десятиклассника Андрея Аверина ("В добрый час!"), благополучного мальчика из профессорской семьи, озорного, избалованного весельчака, отстаивать правду и бороться против пошлости и фальши. Его бравада и позёрство выдают растерянность юношеской души, не сумевшей сразу разобраться в сути многих проблем. Но одно он понимает точно: важно не то, кем быть, а важно, КАКИМ быть.
Олег Савин ("В поисках радости") тоже мечтатель и фантазёр, но и он напрочь отвергает мещанскую ограниченность и цинизм, страсть к вещам и накопительству. Его аргумент носит ультимативный характер: "Уважать перестану!" и перерастает в схватку тореадора с мебелью, которую он крушит отцовской саблей. По мнению автора, для исправления человека, нарушающего нравственные нормы, вовсе не обязательно показывать на театральных подмостках его подобие. Отсутствие прямой назидательности, верность семейно-бытовым конфликтам, стремление к жизненной правде — вот отличительные черты драматургии Виктора Розова.
Размышляя о людях, писатель отмечает, что злых, агрессивных всё-таки не так много, как кажется на первый взгляд, они только более заметны, чем добрые и хорошие. Агрессивные не могут быть храбрыми, отважными, потому что попали на золотой крючок новых ценностей: хотят иметь деньги и жить богато. А на поверку выходит, что за богатством стоит хищничество. «Богатеть можно бесконечно. А потому богатство связано с жадностью, с хитростью, с подлостью. Если же будет ненасытное хищничество, человек сожрёт землю».
Интересны раздумья Виктора Розова об отношении современной молодёжи к чтению и литературе: читают меньше не потому, что стали глупее, слишком много вокруг разной информации, а раньше главным источником была книга. Писатель приводит интересные аргументы, даёт полезные советы для школьников, обращается к собственному опыту. Очень интересно!
В. Розов
Из бесед с читателями
Учёные говорят, что человеческий мозг может пропускать информацию, как труба пропускает воду, которая по ней течёт, только в определённом количестве, а дальше мозг изнемогает, и начинается как бы засорение водопровода.
Вот я и думаю: может быть, потому отвергается книга, что организм протестует против принятия ещё и ещё какой-то информации? Может быть. Но я в этом полностью не уверен. Есть ведь люди, смотрящие телевизор и кино, и радио слушающие, и читающие книги...
Отправился я в кино, купил билет, разинул рот и смотрю на экран. Восприятие информации пассивное. Телевизор — ещё проще. Билет покупать не надо, даже шапку надевать не надо и идти куда-то. Включил — и пошла информация. То же и радио. Ходишь по дому, слушаешь и пытаешься делать ещё какое-то дело.
Книга требует усилия. Ты обязан действовать. Ты должен активно добывать из книги информацию.
«Война и мир» — книга толстая, даже не в одном томе. Кинокартину, хоть она тоже длинная, посмотреть легче, чем прочитать роман «Война и мир».
Но почему, поймите это, читать книгу совершенно необходимо?
Я читаю «Войну и мир». Пьер, Наташа, Андрей, княжна Марья, старик Болконский — сколько прекрасных образов! Передо мной нет ничего, кроме чёрных закорючек, которые называются буквами, но моё воображение создает ситуации: Бородинский бой, совет в Филях, первый бал Наташи.
Моё воображение активно.
Я читаю роман и создаю моих Наташу, Пьера, Андрея. Я создаю сам. Это самое главное, что моё воображение работает активно.
А когда я смотрю кинокартину, я вижу Бондарчука, Тихонова, Савельеву и, если я до этого не читал романа, потом, когда я буду его читать, у меня перед глазами встанут не мои Наташа, Пьер, Андрей, а чужие — Савельева, Бондарчук, Тихонов. Активность моего воображения — самое сладкое творчество. Нет на земле ничего выше творчества, а тут я его лишён. Во всяком случае, я не сотворец вместе с Толстым, а получил всё в готовом виде.
Книга развивает воображение.
Кино, радио, телевизор — всё это хорошо, но книгу они заменить не могут.
Если вы не читаете книг, мне думается, вы обедняете себя. Мы говорим: ай, пальчик сломал, ай, ногу вывихнул. А внутрь себя мы заглянуть не можем. А когда внутри что-то недоформировано, это так же больно, так же неудобно, как и физическое повреждение.
А как пристраститься к чтению?
Уговоры тут не помогут. Уговаривай не уговаривай, толку не будет: кто не хочет читать, будет отлынивать.
Сказать: вот тебе книга, не выпущу гулять, пока не прочтешь? Я не сторонник этого. Это отбывание повинности, никому не нужное.
Что можно посоветовать тем, кто не любит читать?
У всех бывает по-разному. Кто-то начинает читать рано, кто-то чуть ли не в третьем-четвёртом классе, а до того больше просят: «Почитай мне». Это тоже освобождение себя от труда, это пассивность. Будущему человеку, который вырастет из этого маленького человечка, она может принести вред. Читая книгу, человек обогащается несказанно и для будущего: дальше он пойдёт в науку, в искусство, всё равно мозг его будет подготовлен.
Я до сих пор люблю сказки. Очень люблю. Когда я читаю сказки своей дочке, я сам получаю удовольствие. Это не есть затянувшееся детство. Сказки тоже очень много дают для воображения.
Дарвин, кажется, мог работать без отдыха всего несколько минут. Дарвин, величайший учёный! Потом его мозг требовал отдыха.
Прочесть всё и знать всё мы не можем. Мы вынуждены выбрать небольшой участок мира, который можем освоить. Можно читать и одну фантастику, если, предположим, она для тебя без дна и без края.
Я не считаю, что человеку, который занимается математикой, надо читать только одну фантастику. Большие учёные, с которыми я знаком, редко ограничивают свою деятельность только собственной работой, они и ещё чем-то увлечены. Но были и такие знаменитые учёные, которые всё-таки ограничивались интересами своей науки. У них не было других потребностей, их счастье было в том, чтобы идти вглубь, совершенно не распространяясь вширь. Они, может быть, и думали: «Ах, я несчастный человек, сколько я пропустил». А сколько все мы пропускаем!
Это зависит от натуры. Я вот от фантастики засыпаю сразу. Мне говорят: почитай Рэя Брэдбери, Лема. А я три недели читал небольшую книжечку — что-то там «по Фаренгейту», засыпал тридцать пять раз. ... С детства наименее интересной мне была фантастика. Фантастика заменялась для меня сказками, мифами. Я реалист... Какой-нибудь рассказ Чехова прочитать. «Душечку» — какое удовольствие! Не говорю уж о Достоевском. Вырастете, прочтёте его и ахнете.
У нас есть великое чувство — интуиция. Личность избирает.
Беда в том, если кто-то будет это избирательное чувство терроризировать. Взял книгу, прочитаешь несколько страниц, отбросишь. Пусть ошибёшься, пусть споткнёшься. Другого способа нет, только поиск.
Одна моя студентка, которая недавно защитила диплом, написала пьесу про библиотекаршу, которая выдаёт книги и перед которой идёт поток читателей. Она говорит:
— Ты прочёл?
— Нет.
— Ну, и не надо. А хочешь — попробуй это.
Это огромная библиотека. И благодаря терпению библиотекарши каждый берёт то, что ему надо, и это всех приковывает к книжной полке.
Есть великое слово «надо». Всю жизнь будет оно тебя сопровождать: чего-то тебе хочется, а что-то от тебя «надо». Единственный способ стать человеком счастливым — это скорее делать то, что «надо», и делать хорошо. И тогда вернуться к тому, что тебе хочется. Иначе ты читаешь книжку, а в мыслях: «Эх, надо было бы сделать физику!..»
Я много читал в детстве. У меня была такая старенькая тётушка.
— Что ты читаешь? — спрашивает.
— Чарскую.
— Дай!
— Я ещё не дочитал.
— Дай. К вечеру принесу.
Она читала всё: графа Салиаса, Мельникова-Печёрского, Льва Толстого. Всё. А женщина она была умная, по образованию — врач, и женщина с юмором.
Но её чтение — примерно то же, что грызть семечки. Будто и занят, и оторваться нельзя. Такое чтение — дурман, наркоз. Читаю, вроде мысли заняты. Это — забытье, исчезновение человека. Пустое чтение.
Чтение книги — это не изучение грамматики. Это вещи разные, хотя одно с другим связано. Ребятам, у которых хорошая зрительная память, чтение помогает писать грамотно. Я могу прочитать слово в книге двадцать четыре раза и забыть, как оно пишется. Заниматься грамматикой — это одно, а читать книгу — другое, я не могу ставить это рядом. И за быстрый процесс чтения я не стал бы ругать, не стал бы останавливать.
Если тебе ставят двойки за то, что ты неправильно слова пишешь, значит, ты не знаешь грамматики. Но когда я читаю, я никогда не думаю об этой проклятой грамматике.
Все не любят читать по программе. И я «Онегина» не любил и «Капитанскую дочку» не любил, а кончил школу — понравилось.
Тут есть протест против элемента насилия. «Ты должен это прочесть». «Ах, должен — значит, не хочу». На дыбы.
Видимо, надо этот внутренний протест преодолевать. Обучение — вещь необходимая. Сам когда-нибудь потом скажешь родителям: «Что ж вы не добились, не заставили меня?»
Есть вещи обязательные. Когда по улице идет поток машин, ты же не полезешь. Человека вечно сопровождает необходимость. Ты скажешь: я бы хотел, чтобы не было необходимости. При свободе от необходимости ты погиб бы. «Не буду смотреть на машины, пойду, куда попало». Через пять минут тебя не стало бы, увы!..
