Нелегко рассказать о жизни писателя доступным, понятным языком. Нужно даже в мелочах быть внимательным, ведь ребёнок может так увлечься, что будет задавать тысячу вопросов.
Примерно так, как маленький Кирилл из рассказа писателя Даниила Хармса «Когда Пушкин был маленьким».
Кирилл выучил стихотворение, но не обратил внимания на его автора. Вдумчивый взрослый принялся разъяснять, кто такой Пушкин, вспоминая известные факты биографии великого поэта. И так глубоко продвинулся, что малыш захотел взглянуть на живого Пушкина. Да... Вот до чего интересно рассказывал!
Маленькие дети с интересом познают мир вокруг. Они спрашивают всех и обо всём. Как иногда трудно ответить на их бесчисленные вопросы! Особенно трудно, если вопросы эти связаны с великими классиками.
А теперь давайте обратимся к самому рассказчику - Даниилу Хармсу. Сможете ли вы объяснить ребёнку-почемучке такую странную фамилию писателя?
Хармс? Хармс! Похожа на Холмс. Не англичанин ли он? Нет, его отец и мать были русскими. А литературное имя Даниил придумал себе сам. В детстве он любил истории о волшебниках. Настоящие волшебники были в цирке и носили звонкие имена Бен-Али, Пассо. Они доставали из воздуха разноцветные шарики, из шляпы белого кролика.
Даниил Ювачев подрос и понял, что колдунов нет, что сила воображения творит чудеса, и решил стать писателем, управлять вниманием и настроением людей. Он задумал изменить фамилию: называться не Даниил Ювачев, а Даниил Колдун. Потом придумал ещё одно артистическое имя — Даниэль Шарм. По-французски, по-немецки и английски «шарм» означает «околдовать», «очаровать». Имя звучало не так красиво, как хотелось ему, и тогда он изменил его в «Хармс» — и непонятно, и звучно.
В десять лет Даниил поступил в первый класс немецкого училища Святого Петра в Петрограде. А завершил он своё образование сначала во второй Детскосельской единой трудовой школе (Детским Селом тогда называлось бывшее Царское Село, ныне город Пушкин), затем в Ленинградском электротехникуме.
Знакомство с поэтом Александром Введенским привело его в «Объединение Реального Искусства». Поэты стали называться обэриутами, искали «новые ощущения жизни» и выглядели несколько странными.
Судите сами! Повседневный наряд Хармса: гольфы, цилиндрическая шляпа, цепочка с массой загадочных брелоков. Добропорядочные горожане частенько принимали поэта за немецкого шпиона, дети не давали прохода странному господину, бегали за Хармсом по пятам.
Ни в поведении, ни в поэзии «странности» не приветствовались. Стихи обэриутов не печатали. От голодной смерти их спасли... дети и Самуил Яковлевич Маршак! Он понял, что безудержная фантазия обэриутов, звонкость и ритмичность их стихов могут славно послужить детской литературе, и предложил Даниилу Ивановичу и его друзьям сотрудничать в детских журналах «Ёж» и «Чиж».
Хармсу удалось при жизни напечатать множество детских книг: среди них такие, как «Иван Иваныч Самовар», «Игра», «Миллион». И — ни одной «взрослой»!
В 1931 году почти все поэты-обэриуты были арестованы. Хармса сослали вместе с Введенским в город Курск. Второй арест последовал в 1941 году. В феврале 1942 года Даниил Хармс, признанный невменяемым, скончался в тюремной больнице от голода.
К счастью, архив писателя сохранился. И теперь мы имеем возможность познакомиться с рассказом, который был написан Хармсом 18 декабря 1936 года.
Д. Хармс
Когда Пушкин был маленьким
Вот однажды подошёл ко мне Кирилл и сказал:
— А я знаю наизусть: «Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя».
— Очень хорошо, — сказал я. — А тебе нравятся эти стихи?
— Нравятся, — сказал Кирилл.
— А ты знаешь, кто их написал? — спросил я Кирилла.
— Знаю, — сказал он.
— Кто? — спросил я.
— Пушкин, — сказал Кирилл.
— А ты понимаешь, про что там написано? — спросил я.
— Понимаю,— сказал Кирилл, — там написано про домик и про старушку.
— А ты знаешь, кто эта старушка? — спросил я.
— Знаю, — сказал Кирилл, — это бабушка Катя.
— Нет, — сказал я, — это не бабушка Катя. Эту старушку зовут Арина Родионовна. Это няня Пушкина.
— А зачем у Пушкина няня? — спросил Кирилл.
— Когда Пушкин был маленький, у него была няня. И когда маленький Пушкин ложился спать, няня садилась возле его кроватки и рассказывала ему сказки или пела длинные русские песни. Маленький Пушкин слушал эти сказки и песни и просил няню рассказать или спеть ему ещё. Но няня говорила: «Поздно. Пора спать». И маленький Пушкин засыпал.
— А кто такой Пушкин? — спросил Кирилл.
— Как же ты выучил стихи Пушкина наизусть и не знаешь, кто он такой! — сказал я. — Пушкин это великий поэт. Ты знаешь, что такое поэт?
— Знаю, — сказал Кирилл.
— Ну, скажи, что такое поэт? — попросил я Кирилла.
— Поэт — это который пишет стихи, — сказал Кирилл.
— Верно, — сказал я, — поэт пишет стихи. А Пушкин великий поэт. Он писал замечательные стихи. Всё, что написал Пушкин, замечательно.
— Ты говоришь, Пушкин был маленький, — сказал Кирилл.
— Нет, — сказал я. — Ты меня не так понял. Сначала Пушкин был маленький, как и все люди, а потом вырос и стал большим.
— А когда он был маленький, он писал стихи? — спросил Кирилл.
— Да, писал, — сказал я. — Но сначала он начал писать стихи по-французски.
— А почему он писал сначала по-французски? — спросил меня Кирилл.
— Видишь ли ты,— сказал я Кириллу, в то время, когда жил Пушкин, в богатых домах было принято разговаривать на французском языке. И вот родители Пушкина наняли ему учителя француза. Маленький Пушкин говорил по-французски так же хорошо, как и по-русски, прочитал мною французских книг и начал сам писать французские стихи. С родителями Пушкин говорил по-французски, с учителем по-французски, с сестрой тоже по-французски. И все люди, которые бывали в доме у Пушкиных, говорили по-французски. Только с бабушкой и с няней маленький Пушкин говорил по-русски. И вот, слушая нянины сказки и песни, Пушкин полюбил русский язык и начал писать стихи по-русски.
В это время часы, висевшие на стене, пробили два часа.
— Ну, сказал я Кириллу, — тебе пора идти гулять.
— Ой, нет, — сказал Кирилл.— Я не хочу гулять. Расскажи мне ещё про Пушкина.
— Хорошо, — сказал я, — я расскажу тебе о том, как Пушкин стал великим поэтом.
Кирилл забрался на кресло с ногами и приготовился слушать.
— Ну так вот, — начал я, — когда Пушкин подрос, его отдали в Лицей. Ты знаешь, что такое Лицей?
— Знаю, — сказал Кирилл, — это такой пароход.
— Нет, что ты! — сказал я. — Какой там пароход! Лицей — это так называлась школа, и которой учился Пушкин. Это была тогда самая лучшая школа. Мальчики, которые учились там, должны были жить в самом Лицее. Их учили самые лучшие учителя, и Лицей посещали знаменитые люди.
В Лицее вместе с Пушкиным училось тридцать мальчиков. Многие из них были тоже молодыми поэтами и тоже писали стихи. Но Пушкин писал стихи лучше всех. Пушкин писал очень много, а иногда бывали дни, когда он писал стихи почти всё время: и на уроке в классе, и на прогулке в парке, и даже проснувшись утром в кровати, он брал карандаш и бумагу и начинал писать стихи. Иногда ему стихи не удавались. Тогда он кусал от досады карандаш, зачёркивая слова и надписывая их вновь, исправлял стихи и переписывал их несколько раз. Но когда стихи были готовы, они получались всегда такие лёгкие и свободные, что казалось, будто Пушкин написал их безо всякого труда.
Лицейские товарищи Пушкина читали его стихи и заучивали их наизусть. Они понимали, что Пушкин становится замечательным поэтом. А Пушкин писал стихи всё лучше и лучше.
И вот однажды в «Лицей на экзамен приехал старик Державин...
— А зачем он приехал? — спросил меня Кирилл.
— Ах да, — сказал я, ведь ты, может быть, не знаешь, кто такой Державин. Державин тоже великий поэт, и до Пушкина думали, что Державин самый лучший поэт, царь поэтов.
Державин был уже очень стар. Он приехал в Лицей, уселся в кресло и на воспитанников Лицея смотрел сонными глазами.
Но когда вышел Пушкин и звонким голосом начал читать свои стихи, Державин сразу оживился. Пушкин стоял в двух шагах от Державина и читал свои стихи громко и сильно. Голос его звенел.
Державин слушал. И глазах его показались слёзы.
Когда Пушкин кончил, Державин поднялся с кресла и кинулся к Пушкину, чтобы обнять и поцеловать нового замечательного поэта. Но Пушкин, сам не понимая, что он делает, повернулся и убежал. Его искали, но нигде не могли найти.
— А где же он был? — спросил меня Кирилл.
— Не знаю, — сказал я. — Должно быть, куда-нибудь спрятался. Уж очень он был счастлив, что его стихи понравились Державину!
— А Державин? — спросил меня Кирилл.
— А Державин, — сказал я, — понял, что ему на смену появился новый великий поэт, может быть, ещё более великий, чем он сам.
Кирилл сидел на кресле некоторое время молча. А потом вдруг неожиданно спросил меня:
— А ты видал Пушкина?
— И ты можешь посмотреть на Пушкина, — сказал я,— в этом журнале помещён его портрет.
— Нет, — сказал Кирилл,— я хочу посмотреть на живого Пушкина.
— Это невозможно,— сказал я,— Пушкин умер... Теперь нам дорого всё, что осталось от Пушкина. Все его рукописи, каждая, даже самая маленькая записка, написанная им, гусиное перо, которым он писал, кресло, в котором он когда-то сидел, письменный стол, за которым он работал, — всё это хранится в Пушкинском музее. А в селе Михайловском ещё до сих пор стоит маленький домик, в котором когда-то жила пушкинская няня Арина Родионовна. Про этот домик и про свою няню Пушкин написал стихи. Это те стихи, которые ты выучил сегодня наизусть.