Жили они в XVII веке и известность приобрели не только военным успехом, но и личным мужеством.
Именно их поступки стали примером для народного ополчения и привели к освобождению Москвы от польско-литовских захватчиков в 1612 году.
Нижегородский купец Кузьма Минин, не будучи военным, проявил себя и как полководец, и как умелый оратор, говоривший просто, честно и убедительно. Он смог вызвать доверие у народа и повести его за собой. Его соратник — опытный князь, храбрый воевода Дмитрий (по-старинному «Димитрий») Пожарский, получивший ранения в боях с интервентами, уравновешенный стратег, смельчак, не отступивший в ту решительную минуту, когда нужно было взять на себя руководство народным войском.
Начнём издалека.
Летом 1609 года польский король Сигизмунд объявил войну Русскому государству, мечтая быстро захватить столицу и царский престол. Но его войска застряли под Смоленском на целых двадцать месяцев.
Под Москвой, в Тушино, стоял самозванец Лже-Дмитрий, тоже пожелавший стать русским царём. Сигизмунд вынул Лже-Дмитрия бежать в Калугу. А бояре стали просить Сигизмунда отдать в московские цари его сына королевича Владислава. Войско с гетманом Жолкевским разбило рать Дмитрия Шуйского, брата русского царя. 17 августа 1610 года бояре подписали договор с поляками и впустили их в Москву.
В Московском кремле стали хозяйничать польские паны, а не бояре, продавшие чужеземцам не только свою родину, но и власть.
Стелются клубы бурого дыма. Гуляют по ветру, будто живые, языки пламени. Это захватчики жгут крестьянские деревни. Голодные, измученные кабалой бояр, крестьяне собираются в партизанские отряды. Их разбивают хорошо вооружённые польские войска.
Но геройство русского народа, его любовь к своей родине — такая сила, что её не сломить врагам.
Москва вся деревянная: терема, срубы. Один только Кремль белокаменный.
На Сретенке — терем князя Дмитрия Пожарского. Князь созывает людей, чтобы идти против врагов. Бородатые, в овчинных тулупах, собираются к Пожарскому ополченцы. Их оружие — дубины, топоры. И, когда поляки смоляными факелами поджигают деревянный город, их забрасывают палками, скатывают на их головы тяжёлые брёвна...
Не удалось на этот раз выгнать поляков из Москвы. Но народ не сдался: он запасает силы и умножает свою ненависть к врагам.
А на площади Новгорода стоит перед народом Кузьма Минин. Русская рубаха, русая борода. Минин говорит, что нужно вооружиться и пойти против поляков. А на вооружение нужны немалые деньги. Пускай всякий отдаст из своих заработков на это дело «третью деньгу».
«Кто же это отдаст? О-хо-хо!» — хохочут новгородские купцы. Трясутся их окладистые купецкие бороды, трясутся животы.
Сквозь толпу пробирается человек. На спине у него сума, на ногах лапти, онучи. Вот он садится прямо на землю и начинает разуваться. «Что это, что это будет?!» Он вынимает запрятанную деньгу. Это не третья деньга, а единственная. Её он отдаёт народу... И тут — будто река прорвала плотину. Меховые шубы, шапки, перловые ожерелья, серебряные кубки, — всё несёт народ на площадь — сбросить проклятых ляхов, освободить Русь!
...В 1612 году русский народ, с Мининым и Пожарским во главе, прогнал польских интервентов.
А теперь крупным планом. Подробнее о каждом герое!
Гражданин Кузьма Минин
Это было в Нижнем Новгороде осенью 1611 года. В ту пору было отчего горевать русскому человеку. Польские захватчики сидели в московском Кремле. Изменники из русских бояр признали московским царем польского королевича Владислава.
Протопоп Савва читал свиток с посланием из Троицкого монастыря к нижегородцам: «Поляки Московское государство выжгли, людей перебили, бесчисленную кровь пролили. Всё до конца разорено и обругано злым поруганием».
Из толпы вышел нижегородский мясник Кузьма Минин, по прозвищу Сухорукий. В Нижнем его знали и уважали. Был он незнатного рода, но большого ума, и народ избрал его земским старостой.
«Братья!— обратился он к своим землякам-нижегородцам.— Захотим помочь Московскому государству— так не жалеть нам умения своего, не жалеть ничего, дворы продавать, жен и детей закладывать. Начнём первые! Какая хвала будет всем нам от Русской земли, когда от такого малого города, как наш, произойдёт великое дело опасения родины! Я знаю, что как только мы за это дело примемся, то и другие города к нам пристанут, и мы избавимся от ига чужеземцев».
Тут же решено было начать сбор в фонд спасения родины и приступить к созданию народного ополчения. Так скромный нижегородский мясник Кузьма Минин проявил себя гражданином и стал инициатором священной борьбы за спасение Отечества.
Кому стать во главе народного ополчения? И тут выручил Минин, предложив в руководители Димитрия Михайловича Пожарского.
Пожарский, раненный в бою с поляками, жил в это время в своей вотчине, недалеко от Нижнего. Он согласился возглавить народное ополчение при условии, чтобы вся хозяйственная часть была поручена Кузьме Минину.
Когда нижегородцы приступили к Минину с просьбой взять на себя обязанности главного начальника всей хозяйственной части народной армии, Минин согласился.
Каждый нижегородец должен был беспрекословно отдать часть своего имущества на великое дело спасения отечества. Предание говорит, что сам Минин пожертвовал всё своё имущество и отдал на общенародное дело драгоценности жены своей Татьяны.
Благодаря заботам Минина собиравшееся в Нижнем Новгороде ополчение было обеспечено всем необходимым. Через несколько месяцев народная армия, предводимая Пожарским и Мининым, выступила из Нижнего Новгорода в поход.
В Ярославле оно усилилось новыми добровольцами. Через Юрьевец Минин и Пожарский повели народную армию к Москве. Всюду, где проходил Минин, он наблюдал невиданное разорение. И всюду, где появлялись они, восстанавливался государственный порядок и народ возвращался к мирному труду.
Москва была уже недалеко, и утром 19 августа 1612 года увидел Минин полуразрушенный стольный город и золотые кремлевские купола поверх обгорелых деревьев московских садов.
Тем временем к Москве, на помощь засевшим в Кремле захватчикам, подошёл гетман литовский Ходкевич. В Москве начались уличные бои. Русские воины укрепились в разрушенных домах Замоскворечья. В этот решительный час Кузьма Минин сам взялся за меч, хотя был он человек «немощный и к ратному делу неискусный». Однако всего с тремя сотнями удальцов ударил он с Крымского брода полякам в тыл и обратил их в паническое бегство. Это было началом полного разгрома польских захватчиков. На утро бежал сам фельдмаршал Ян-Карл Ходкевич. Чванливому гетману пришлось распроститься со своими мечтами завоевать Московское государство и поработить русский народ.
Московское государство было очищено от чужеземцев. Правое дело, начатое Мининым, восторжествовало. Так было всегда в наших справедливых войнах со всеми нашими врагами. Так будет и впредь. В грозные для родины дни народ наш всегда рождает самоотверженных патриотов. Таким патриотом и был Кузьма Минин.
Полководец князь Димитрий Пожарский
Давнишняя мечта польских панов стать хозяевами всей Русской земли, казалось, вот-вот осуществится. 1611 год они встретили в московском Кремле. Но поработить русский народ и удержать власть в своих руках им так и не удалось.
Всю зиму Москва глухо клокотала. Москвичи не давали полякам спуску. Стоило только польским солдатам показаться где-нибудь, как московский люд пускал им вслед ругательства. То в одном, то в другом месте возникали стычки. Похоже было, что москвичи никогда не примут польского королевича Владислава, навязанного русскому государству в цари.
Стоял март, порыхлел снег, в воздухе пахло весной. Группа поляков, подбоченясь, заломив шапки, проходила по Китай-городу. Шляхтичи бряцали саблями и хохотали во всё горло. В одном месте дорогу им перегородил обоз.
Возчики стояли подле саней и недружелюбно глядели на распоясавшихся чужеземцев. Поляки выхватили сабли, набросились на возчиков и стали бить плашмя направо и налево. С этого началось. Москвичи не дали своих в обиду, и скоро драка перешла в громадное побоище. Поляки воспользовались возникшим пожаром и начали резню и грабёж.
Гудел набат со всех московских колоколен. Русские люди оборонялись стойко. Поляки рвались на Сретенку, где был один из главных очагов восстания. Но здесь молодой русский князь Димитрий Михайлович Пожарский встречал их пушечным огнём и разил меткими ударами секир и мечей.
Скоро к Сретенке подступил огонь пожарища. Пожарский был тяжело ранен. Его уложили в сани и путаными переулками вывезли за город, в Троице-Сергиев монастырь, а потом направились в его вотчину близ Нижнего Новгорода.
Раны заживали медленно, но к осени Димитрий Михайлович почти совсем оправился. Он расхаживал по горнице, то и дело поглядывая на свой меч.
Однажды Димитрию Михайловичу доложили, что его хотят видеть послы от нижегородцев. В горницу вошёл нижегородский мясник Кузьма Минин, за ним— толпа его земляков. Они рассказали князю, что в Нижнем Новгороде начало собираться народное ополчение. Минин собрал крупные средства. Вставал вопрос о том, кому повести русские дружины. Минин предложил князя Димитрия Михайловича Пожарского. В смутную пору великого московского разорения имя князя Димитрия осталось незапятнанным. Он не знался с польскими захватчиками, не вымаливал у них милостей и грудью защищал московский народ во время мартовской резни 1611 года.
Пожарский внимательно выслушал рассказ нижегородских послов. Он согласился стать военным предводителем ополчения лишь при условии, чтобы Минин «ведал казну» и управлял всей хозяйственной частью.
Так в смутную пору, когда государство наше находилось на краю гибели, Пожарский и Минин стали вождями русского народа и повели его на борьбу за освобождение родины от чужеземных захватчиков.
Поляки узнали, что Пожарский выступил с крупными силами ополчения. Они попытались подкупить его. Но князь Димитрий отказался от предложенного ему богатого села в Костромском уезде. Тогда поляки и русские изменники решили убить Пожарского, но и тут ничего не вышло. Наёмный убийца промахнулся и угодил ножом в своего же товарища.
В августе 1612 года Пожарский со своими полками подошёл к Москве. В Кремле в это время было до четырёх тысяч поляков. К ним на помощь спешил из Польши гетман Ходкевич. 21 августа польская конница была уже на Поклонной горе: за ней шла хорошо обученная двенадцатитысячная армия.
23 августа Ходкевич, переправившись через Москву-реку, расположился у Новодевичьего монастыря. Отсюда гетман двинул польскую и венгерскую конницу к Кропоткинским воротам. На улицах столицы разгорелись ожесточенные бои. Пожарский велел войску спешиться, и началась кровопролитная сеча врукопашную. Поляки были отброшены обратно к Поклонной горе.
На другой день бой возобновился уже в Замоскворечье. Польскому войску хотя и удалось продвинуться к Москве-реке, но к Кремлю Пожарский их не допустил. Ходкевичу и на этот раз не удалось доставить провиант своим соотечественникам, осаждённым в Кремле.
Ходкевич стоял на берегу Москвы-реки, глядя на Кремль, близкий и всё же недосягаемый. Старая русская река преграждала чванливому чужеземцу путь. В других местах по приказу Пожарского этот путь был перекопан рвами, волчьими ямами, усыпан железными шипами.
Гетману не суждено было долго любоваться видом златоглавого Кремля: на помощь Пожарскому подоспели казаки, и Ходкевич был снова выбит из Москвы. На этот раз удар был настолько стремительным, что Ходкевич остановился уже не на Поклонной горе, а где-то около Можайска, всё ещё надеясь доставить провиант в Кремль. Но, убедившись в полной безнадёжности этого предприятия, он, как говорит летописец, «побеже прочь», чтобы больше к нам никогда не возвращаться.
Голод среди осаждённых в Кремле поляков настолько усилился, что они стали поедать друг друга. А 27 октября они послали к Пожарскому своих людей с известием, что сдаются.
Так русская народная армия, предводимая Пожарским, очистила Кремль от врагов, а затем повела упорную борьбу в областях, где ещё бродили отдельные отряды поляков. Постепенно войско Минина и Пожарского освободило всю нашу родину от захватчиков. Князь Димитрий Пожарский и Кузьма Минин, поднявшие знамя освободительной войны, спасли русский народ от порабощения, а государство наше от гибели. Они заслужили себе этим вечную славу.
Монумент в честь спасителей Москвы было решено поставить на собрании Академии художеств в 1802 году. На предложение откликнулся известный скульптор Иван Петрович Мартос, которого называли «русским Фидием». Он задумал изобразить героев не по отдельности, а вместе, так как они действовали сообща «на благо своих сограждан» в октябре 1612 года. Скульптор начал работу в 1804 году, но постоянно уточнял свой замысел и завершил модель памятника лишь к концу 1813 года. Отлил памятник мастер литейного дела Василий Екимов.
Стали размышлять, где поместить монумент: в Нижнем Новгороде или Москве? Решили поставить около Торговых рядов напротив Кремлёвской стены.
20 февраля 1818 года на Красной площади был установлен бронзовый памятник национальным героям, изваянным в античных одеждах, патриотизм и мужество которых воодушевили народ на борьбу с иноземцами. Надпись на постаменте гласила: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия».
В композиции главную роль играет фигура Минина с простёртой рукою. Жест символизировал непреклонную волю человека, готового без промедления выступить в поход. Он побуждает сидящего князя Пожарского, опирающегося на меч и щит, поддержать инициативу в борьбе. Барельеф на лицевой стороне представил граждан Нижнего Новгорода, несущих пожертвования. Слева отец провожает своих сыновей в ополчение. На противоположной стороне постамента барельеф изображает изгнание поляков из столицы. Справа Пожарский на коне топчет поработителей.
В августе 1931 года памятник перенесли к Покровскому собору, где он и поныне стоит, сохраняя священные имена от исчезновения в вечности, воспламеняя любовь потомков к Родине своей.
Литература
- Горобова А. Минин и Пожарский. Новый исторический фильм // Пионерская правда. 12.11.1939. — № 153 (2323).
- Давыдов З. Кузьма Минин. Очерк. Под редакцией академика Е.В. Тарле // Пионерская правда. 14.01.1942. — № 5 (2659).
- Давыдов З. Дмитрий Пожарский. Очерк. Под редакцией академика Е.В. Тарле // Пионерская правда. 24.01.1942. — № 8 (2662).
- Калмыкова С. Памятник Минину и Пожарскому. — М.: Студия «Диафильм» Госкино СССР, 1989.
- Костылев В. Кузьма Минин. Худ. Кондратьев А. — М.: Детгиз, 1948.
- На страже Руси // Тихомиров О. Слово о защите Москвы и о подвиге Минина и Пожарского. — М., 1983.