Старое время... Какое оно? Интересно побывать в прошлом, когда маленькие мальчики играли с деревянными лошадками и оловянными солдатиками, а девочки наряжали тряпичных и камышовых куколок, узнать, как жили и чем увлекались дети и взрослые полвека-век назад.

В «Рассказах о старом времени» эстонская писательница Тийа Тоомет просто и доходчиво объясняет, чем новое время не похоже на старое. Перевела эти рассказы на русский язык Анна Вершик.

Писательница живёт на окраине города Тарту, в доме на берегу реки. Она директор уникального музея игрушек в Тарту. В Эстонии очень популярны её книги, написанные для детей: «Как пришить пуговицу», «Книга о пёстрых лоскутках», «Обезьянка, которая не хотела развиваться» и «Рассказы о старом времени».

Тийа ещё и художница по текстилю. На полу и на стенах её дома пёстрые ковры, на окнах — цветные занавески, на кроватях — яркие покрывала. Всё сделала своими руками писательница-мастерица.

Семья у Тийи Тоомет большая: шесть человек. Она сама, её муж, известный эстонский поэт Яан Каплински, и четверо детей.

Когда младшая дочка была совсем маленькой, она часто болела и просила маму что-нибудь рассказать. Особенно интересно ей было узнать, как жили люди в старые времена. Тийа Тоомет стала рассказывать про эти старые времена — то есть про своё детство в послевоенном Таллине. А потом решила записать эти истории. Из них и родилась интересная детская книга о старом-старом времени...

 

Тийа Тоомет

О старом и новом времени

Со временем дело обстоит так, что вначале оно всегда — новое. Но всё время к нему добавляется ещё более новое время. Через некоторое время, когда этого нового времени добавилось уже достаточно много, новое время становится старым временем.

Когда я была ещё ребёнком, время для меня было всегда новым. А сейчас, когда мои собственные дети просят рассказать им, как в старое время ели, пили, играли и ссорились, то они хотят узнать о том, как это я в детстве ела, пила, играла и ссорилась.

Теперь новое время принадлежит им, и мне остаётся только признать это и рассказать о своём, уже старом времени.

О ТОМ, КАКИЕ БЫЛИ ДЕТИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

В старое время дети были такие же, как и сейчас, различались они лишь немногим. В старое время у детей дома не было телевизоров, поэтому по вечерам они не могли смотреть детские передачи. В старое время по вечерам дети читали, рисовали или просто сидели в комнате.

В старое время многие дети не ходили в детский сад. В хорошую погоду они целый день играли во дворе и на улице. А когда приходило время поесть, бабушки звали их домой: в старое время бабушки на работу не ходили.

В старое время больших каменных домов было гораздо меньше, чем теперь. В основном дети жили в маленьких деревянных домах. В деревянных домах не было ванны и горячей воды. Приходилось мыть ноги в тазу. В комнатах были печки, их топили дровами. Поэтому в старое время во дворах были поленницы и дровяные сараи. В старое время детям было интересно играть между поленницами и сараями.

И в старое время дети не были одинаковые: иногда они вели себя хорошо, а иногда проказничали, иногда были послушными, а иногда капризными. В старое время дети между собой были дружны, но иногда и ссорились. Иногда они грустили, но радовались чаще. Радовались чаще, чем грустили, шумели чаще, чем сидели тихо.

Мальчики обычно держались вместе, и девочки охотно играли друг с другом. Мальчики кричали громче, бегали быстрее, мяч закидывали дальше и перелезали через более высокие заборы, чем девочки. Брюки у них пачкались чаще, чем платья у девочек. Мальчики меньше обращали внимание на запреты, они ходили без спросу в чужие дворы и играли в футбол на мостовой. Иногда мальчики и девочки играли вместе, тогда и девочкам приходилось залезать на крышу сарая и спрыгивать с высокой лестницы. При этом, случалось, отрывался подол у платья, а локти и коленки тоже были в ссадинах. Но чаще девочки играли в классики и в другие тихие игры.

Все дети в старое время любили мороженое, лимонад и кино.

О ТОМ, КАКИЕ БЫЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ БАБУШКИ

В старое время бабушки не ходили на работу, как теперь. Они не ходили ни на курсы иностранных языков, ни на концерты, ни в кафе. В старое время бабушки не ходили в парикмахерскую. Волосы у них были гладко причёсаны, они носили ситцевые косынки. В старое время у бабушек лица были в морщинах, а губы они не красили. Они носили длинные платья и передники. В старое время бабушки никогда не ходили на демонстрации мод. Свободное время они проводили дома. Только иногда бабушки ходили в церковь или на кладбище.

Обычно в старое время у бабушек были швейные машинки фирмы «Зингер». Они шили детям платья и брюки. В старое время бабушки умели ещё и вязать. Они вязали варежки и фуфайки. В старое время бабушки вязали варежки с пёстрым узором и кофты с оленями и елями. В старое время бабушки вязали полосатые гольфы, каждая полоска своего цвета и со своим узором.

Днём, когда папа с мамой были на работе, и по вечерам, когда папа с мамой шли в гости, бабушка присматривала за детьми. По утрам она будила детей, заплетала девочкам косы и завязывала бантики, мальчиков причёсывала. Она кормила детей, разрешала выходить на улицу или запрещала, если шёл дождь или было слишком грязно. Если дети капризничали, бабушка их журила, а если дети падали, бабушка дула на больное место и утешала.

В старое время у бабушек в сырую погоду болели колени и шейные позвонки. Они мазали колени камфарным спиртом, а дети должны были растирать им шею. В старое время бабушки употребляли валерьяновые капли, которые стояли на тумбочке.

Постепенно эти бабушки становились совсем старыми и умирали. Им на смену приходили теперешние бабушки, эти бабушки тоже хорошие, но по-другому. Их-то уж знает каждый ребёнок.

О ТОМ, КАКИЕ БЫЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ ДВОРЫ

В старое время между дворами ставили забор, чтобы дети не могли играть в чужом дворе, потому что в чужом дворе дети не услышат, когда их позовут обедать. В чужом дворе жили чужие дети, которых бабушки не знали. Если дети в чужом дворе, бабушка за ними не может присматривать. И вот из-за всего этого дети в старое время и играли в своём дворе.

Детям из большого двора было лучше: в нём было больше детей. Хуже всего, когда во дворе жил только один ребёнок. В таких случаях ему обычно разрешали играть в чужом дворе.

Хотя свои двор и отделялся от чужого забором — в заборе были щели, и через щели можно было заглядывать в чужой двор. В чужом дворе всё было совсем по-другому.

На том месте, где в своём дворе был дом, в чужом дворе было дерево, там, где у себя было дерево, в чужом дворе ничего не было. Сквозь щели в заборе чужие дворы казались ужасно интересными. Но когда попадёшь в чужой двор, то всё уже не так интересно. Всё по-другому, это верно, но и не особенно интересно.

Дети из всех дворов, случалось, собирались на улице. Двор от улицы тоже отделялся забором. Но в заборе были не только щели, были и ворота. Через них и выходили на улицу. На улице можно было возить кукольную коляску или кататься на самокате, но далеко уходить не разрешалось, выходить на мостовую — тоже.

Многие дети должны были спрашивать разрешения, прежде чем идти на улицу. Но были и такие дети, которые могли пойти и на улицу, и в чужой двор, когда хотели. Все остальные им завидовали.

И был один двор, куда не заходил никто. Этот двор находился между другими дворами и домами. Ни с улицы туда нельзя было попасть, ни через какие ворота. Ни один ребенок не выходил оттуда, чтобы покататься на самокате или купить мороженое. В этот двор можно было заглянуть только из какого-нибудь другого двора, через шели в заборе. Там было по-другому всё: вместо земли — трава, вместо поленницы — кусты. Под кустами росли цветы, а в начале лета через щели в заборе доносился запах сирени. Дети с удовольствием поиграли бы в сиреневых кустах, но никто не знал, как в этот двор попасть. Да и не было времени узнавать. В старое время у детей и в своих пыльных дворах дел было — хоть отбавляй.

ВО ЧТО В СТАРОЕ ВРЕМЯ ИГРАЛИ

В старое время мальчики играли в орлянку.

Для этой игры нужны были битка и монеты. Битка была из олова и имела форму большой пуговицы. Монеты были такие же, как теперь, но стоили в 10 раз меньше. Монеты можно было накопить, если покупать билет в кино подешевле или не покупать мороженое вовсе. А битки выменивались у старших мальчиков. Биткой ударяли по монете. Если монетка переворачивалась, тот, кто бил, брал её себе.

Бабушкам орлянка не нравилась, потому что игры на деньги обязательно губят людей. Поэтому бабушки иногда прятали битки. Тогда мальчики ссорились с бабушками, но в конце концов доставали новую битку и продолжали играть.

А девочки играли со стеклянными шариками.

Шарики были маленькие, как ягоды крыжовника, и разноцветные. Попадались и одноцветные шарики, но очень редко. Шарики, как правило, находились. Приходишь с утра во двор и замечаешь в траве блестящий стеклянный шарик.

Шарики просто так рассматривали или катали. Когда шарики катали, то какой-нибудь из них обязательно терялся. Все его искали, но шарик как сквозь землю проваливался. Иногда пропавшие шарики находились много позже и совсем в другом дворе.

В старое время велосипедов было мало. Поэтому мальчики делали себе самокаты из досок. К самокатам вместо колёс привинчивали шарикоподшипники, и шум от такой езды нравился ребятам куда больше, чем шум от покупных самокатов. Если по панели на самокатах проносилось сразу десять мальчиков, это напоминало мотогонки на круговой трассе. Так утверждали те, кто жил в подвале.

Самокаты нравились им так же мало, как бабушкам орлянка.

А у кого самоката не было, те катали кольца от кухонной плиты. На кольцо наступать было нельзя, его надо катить впереди себя крючком из проволоки. Чем быстрее бежишь, тем кольцо лучше катится. Кольцо тоже грохотало, но всё же меньше, чем самокат. Кольца катали и девочки.

Кроме того, в старое время играли в классики, в нагонялы, в мячики и в прятки.

ЧТО В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЕЛИ

Много чего ели в старое время, но больше всего — мороженое в трубочках. Мороженое в трубочках продавалось в киосках, которые выглядели не так, как выглядят сейчас киоски с мороженым. Раньше мороженое доставали поварёшкой из большой железной банки и накладывали в трубочки. Вафли бывали посветлее и потемнее. Тёмные — более поджаристые. Мороженое в трубочках бывало нескольких сортов: яично-сливочное, какао-сливочное, клюквенно-сливочное, орехово-сливочное и сливочное с изюмом.

С напитками в старое время дело обстояло хуже. Не было «Пепси», не было «Байкала», не было «Келлуке», не было «Мики». Были только «Яблочный напиток», «Грушевый напиток» и лимонад. Зато бутылки были побольше.

А жевательную резинку тогда ещё не выдумали.

НА ЧЁМ В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЕЗДИЛИ

В старое время куклы ездили в кукольных колясках. Возили коляски девочки. В старое время коляски плели из прутьев. Вместо колёс были у них обода, тоже из прутьев — с прутьями же вместо спиц. И кромка у коляски — из прутьев. Покрашена в розовый или красный цвет. Ручка тоже розовая или красная. В таких колясках куклам было удобнее лежать, а не сидеть. Поэтому куклы в колясках в основном спали.

А самим можно было ездить на трамвае, на автобусе или на поезде. На трамвае ездили в центр города или ещё дальше, в парк. В центр ездили, когда маме нужно было пойти в магазин, а в парк ездили по воскресеньям, гулять. Ехать в парк было интересно: можно побольше побыть в трамвае.

В старое время трамваи были синие, в них были кондукторы. В вагоне стояли две длинные скамейки, по одной вдоль каждой стены. На одной из скамеек в углу сидел кондуктор и, когда все пассажиры были на месте, звонил в звонок. Кондуктор — это женщина, в чёрном пальто с чёрной кожаной сумкой на ремне через плечо. Был у кондуктора и большой рулон билетов. Кондуктор отрывал билеты, а плату за проезд складывал в чёрную кожаную сумку. Когда сумку закрывали, замок щёлкал.

Кондуктор выкрикивал громким голосом: «Пройдите вперёд! Потеснитесь! Следующая остановка — Балтийский вокзал!»

На автобусе тоже можно было ездить в разные места, но лучше всего — на море, загорать.

Поезда в старое время были двух видов: на электричках ездили на кладбище, а на паровиках — летом за город. На паровике было приятно ехать: его тянул паровоз.

Паровоз дымил и свистел.

КЕМ ХОТЕЛИ СТАТЬ ДЕТИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

Девочки хотели стать учительницами, врачами, продавщицами. Кроме этого, все девочки хотели стать мамами. Поэтому у них было много кукол. Куклы для девочек — это игрушечные дети. Девочки одевали их, раздевали, кормили, поили, возили в кукольных колясках и укладывали спать. С куклами можно было играть в школу и в больницу. В школе кукол учили читать и считать. Куклы должны были сидеть в школе тихо и отвечать, когда их вызывают. Если кукла отвечала правильно, она получала «5». А глупая кукла, которая путала буквы, получала «2».

С куклами было много хлопот. Они часто болели. У них болели голова, горло, живот, глаза, уши, руки и ноги. Если кукла болела, её укладывали в кровать и вызывали врача. Врач прослушивал куклу трубкой и выписывал массу рецептов. По рецептам в игрушечной аптеке выдавали игрушечные таблетки. Когда кукла принимала таблетки, она выздоравливала.

Мальчиков куклы не интересовали. Они в этих играх не хотели быть папами. Им хотелось быть водителями автобусов и трамваев и машинистами. А ещё мальчики хотели стать героями. У них были самодельные мечи и щиты. Они убивали врагов и совершали разные другие подвиги. Но один маленький мальчик не стал делать себе деревянный меч. Он не хотел быть героем. Он хотел стать писателем и написать много книг. И когда этот маленький мальчик вырос, из него и в самом деле вышел писатель.

О ПЛОХОМ МАЛЬЧИКЕ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

В старое время жил один мальчик, звали его Атс. Он часто мешал девочкам. Атс стирал начерченные ими классики. Атс закидывал их мячи на высокую поленницу. Атс развязывал им ленточки в косах. Атс даже бил мальчиков, которые были младше его, и ломал их игрушки. Атс ругался. Он говорил «чёрт» и другие ругательные слова.

Мать Атса звали Леэну-выпивоха. Выпивоха, потому что она каждый день была пьяная. Когда мать Атса приходила домой пьяной, она пела так громко, что было слышно по всей улице.

Как-то раз Атс отнёс пустые винные бутылки в лавку (без ведома матери), а деньги взял себе. Когда мать об этом узнала, она побила Атса. Атс кричал: «Вот вырасту и тоже буду пьяницей».

— Атс плохой мальчик, он всем надоедает и берёт чужие вещи, из него тоже выйдет пьяница,— сообщила я дома громким голосом.

— Так нельзя говорить,— рассердилась мама.— У Атса нет отца, да и мама о нём не заботится. Атс все дни напролёт болтается на улице. Ему стыдно за мать, ему кажется, что он хуже других. Может быть, поэтому он всем и мешает.

Пришлось задуматься.

Ведь действительно однажды Атс принёс нам мячик, который залетел в окно сердитого старика, жившего в подвале. Никто другой не осмелился. Может быть, Атс и не такой плохой? Может быть, он зол на других, потому что мама на него злится? Да и бабушки у Атса нет. Может быть, Атс всё-таки не будет пьяницей, когда вырастет?

СТРАННЫЕ МЫСЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

В старое время детям иногда приходили в голову странные мысли. Например, идёшь по улице, и неожиданно придёт в голову мысль: а вдруг у меня под ногами в пыли какой-нибудь крошечный мир, такой маленький, что его и не видно. А что если в этом мире всё, как у нас: леса и моря, города, улицы и дворы, дети, мамы и бабушки, и если я сейчас поставлю ногу на землю, то наступлю на этот крошечный мир и ему придёт конец. И не решаешься поставить ногу на землю, стоишь на одной ноге, как аист.

А потом приходит новая мысль: вдруг существует такой огромный мир, что наш мир со всеми лесами и морями, городами, улицами и дворами, детьми, мамами и бабушками в этом гигантском мире всего лишь пылинка, которую никто не замечает? И в этом гигантском мире живут люди-гиганты, и один гигант как раз направляется туда, где находится наш мир. Может быть, его ступня уже над нами? Может быть, он уже опускает её, опускает уже сотни лет: сто лет для гиганта — одно мгновение. И с ужасом смотришь вверх. Но нет, ничего ещё не видно, только синее небо, и ещё есть время, ещё успеешь сбегать домой, съесть щи, пойти на улицу, попрыгать через скакалку и поиграть в прятки. И бежишь бегом.

ЧТО В СТАРОЕ ВРЕМЯ ДЕЛАЛИ С ОСКОЛКАМИ СТЕКЛА

В старое время, если покопаться в земле, можно было найти много интересного. Например, осколки стекла.

Прозрачные стёкла не в счёт — они слишком обыкновенные. А вот зелёное стекло надо протереть и поднести к глазам. Сквозь зелёное стекло можно было разглядеть зелёный мир. Зелёный мир был точно такой же, как и настоящий, но всё-таки другой. Чем дольше смотришь, тем удивительнее становится зелёный мир. В нём даже хочется остаться.

Красный мир был совсем-совсем другой — тревожный и беспокойный. Всё пылало, будто в отсветах сильного пожара. В красном мире тебя как будто подстерегала какая-то опасность, но в этом была своя прелесть. Красные стёкла встречались очень редко.

Жёлтое стекло было особенно удивительным. Его надо было всегда носить с собой в кармане передника. Жёлтое стекло может даже дождливый день превратить в солнечный. Жёлтое стекло дождь делало тёплым и радостным. Даже плохое настроение уходило, если долго смотреть в жёлтое стекло.

А с синим было всё наоборот. В грустном настроении лучше и не смотреть в него — слёзы набегают. В прохладную и сырую погоду — тем более. Но если воздух тёплый и солнце печёт, то самое время искать синее стекло. Подносишь его к глазам, и тут же становится прохладнее, будто солнце спряталось за тучи или будто ты выпила глоток холодной воды.

Осколки стекла можно было использовать как биту при игре в классики. Правда, когда играешь в классики, не важно, какого цвета стекло, главное, чтобы оно было подходящего размера.

ЕЩЁ РАЗ ОБ ОСКОЛКАХ И ОБ ОДНОЙ СТАРОЙ ИСТОРИИ В СВЯЗИ С НИМИ

Кроме осколков стекла, в старое время иногда находили обломки посуды с картинками. Они ценились больше, чем осколки стекла — особенно крупные, потому что на мелких осколках не всегда можно разобрать, что там нарисовано. На одном крупном осколке тарелки была ясно видна башня с развевающимся флагом и золотыми звёздами, на другом (очевидно, от чашки) два гномика в красных шапках выглядывали из-за дерева. Ни на одной тарелке или чашке из буфета не было таких красивых картинок. Ни у одного ребёнка не было дома такой красивой посуды.

— Что вы всё в мусоре копаетесь? С каких пор всё это во дворе валяется! — сердилась бабушка.

Вот именно, с каких пор! Очень уж красивыми, очень уж яркими казались эти осколки на фоне пыльного двора и унылых деревянных домов. Здесь была какая-то тайна! Чем больше об этом думаешь, тем больше убеждаешься в этом. Ведь могло быть...

Могло же быть, что давным-давно не было никакого двора, никакого дома, никаких улиц, да и города никакого не было. Был только зелёный луг, на лугу — замок, над замком развевался флаг, а над лугом, замком и флагом мерцали звёзды. И жила в замке маленькая девочка, принцесса. Солнце и месяц заглядывали в окно, сложенное из цветных стёкол, в комнату, где она отдыхала на бархатном ковре и шёлковых подушках и пила горячий шоколад из чашки, на которой были нарисованы гномики.

Тарелка с золотыми звёздами была наполнена крупной клубникой, и всё-таки принцессе было ужасно грустно. Ей было грустно, потому что во всём огромном замке не было ни одного ребёнка, с которым можно было бы поиграть. «Если бы вместо этого замка был город! — вздыхала королевская дочь.— И много детей, и чтобы мы могли лазать по лестницам и заборам, играть в прятки, в орлянку и в мячик. Вот было бы весело!»

А потом? Потом будто бы пришёл принц из чужой страны и увёз её в своё королевство. И поскольку они ехали верхом, принцесса оставила дома чашку и тарелку, потому что во время столь длительного путешествия они могли разбиться.

Замок опустел и постепенно разрушился, и в конце концов ни на земле, ни в памяти людской не осталось от него и следа. Однажды, через много лет, построили на этом месте город, в городе стали жить дети, они бегали и проказничали, играли в прятки, в орлянку, в мячик, а о принцессе никто и понятия не имел. Пока в один прекрасный день не нашли во дворе за поленницей куски её разбитой посуды. Так, в конце концов, стала известна эта старая история.

О ПЕРЕДНИКАХ, КОТОРЫЕ НОСИЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ, И ОСОБЕННО О КАРМАНАХ

Когда в старое время маленькие девочки выходили во двор, на них надевали передники, чтобы они не запачкали платье. Передники шились из ткани более тёмной, чем платья, поэтому и грязь на них была заметна меньше. На передник нашивали карманы. Иногда один, но лучше, если два. Карманы передника — очень полезная вещь. Туда можно складывать разные предметы. Бабушка кладёт в карман носовой платок, а иногда засовывает морковку или кочерыжку и говорит: «Погрызи!»

Всегда полезно сунуть в карман какую-нибудь конфету, её можно пососать на улице или угостить других. Ещё в кармане можно хранить стеклянные шарики, цветные стёкла, цветы каштана, биту, красивые картинки и многое другое. Иногда в карман передника помещались и маленькие куклы. Интересно было сравнивать, что у кого в кармане. Иногда, если договоришься, можно было с кем-нибудь чем-нибудь поменяться. А если с кем-нибудь поссоришься, то хорошо засунуть руки в карманы поглубже. Сразу как-то становишься увереннее. Конечно, если в карманах хватит места для рук.

КАК В СТАРОЕ ВРЕМЯ ССОРИЛИСЬ. ОДИН ПРИМЕР

Выходишь ты, например, во двор. А там, например, кто-то прыгает через новую скакалку. Ты, например, говоришь: «Дай и мне попрыгать!» А она, например, говорит: «Я ещё не напрыгалась!» Ты, например, говоришь: «Жадина!» А она, например, говорит: «Дура!» Ты, например, наступаешь на скакалку. А она, например, толкает тебя. Ты, например, начинаешь плакать. А она, например, зовёт свою бабушку. Обе бабушки прибегают одновременно и, например, говорят, чтобы вы больше никогда не смели играть вместе. А вы и так не собираетесь. Но через час вы идёте вместе покупать мороженое.

КАК В СТАРОЕ ВРЕМЯ СПОРИЛИ, И ЧЕМ ЭТО ОБЫЧНО КОНЧАЛОСЬ

Спорили громко и долго, как и теперь. Особенно если на улице шёл дождь и бабушка не пускала погулять. А ведь каждому ясно, что под грибным дождём не вымокнешь, что это вовсе и не дождь, а туман какой-то. И грязи совсем мало, даже носки калош не запачкаются. И через лужи можно запросто перепрыгнуть. «Ну что ты споришь попусту,— говорит бабушка.— Всё равно не отпущу — кто потом будет тебя лечить?» А других-то детей пустили, другие-то дети — на улице. «Глупости, там никого нет»,— говорит бабушка. Но они там, только спрятались за поленницей, вот их и не видно. «Доведёшь ты меня своим упрямством, — говорит    бабушка.— Иди, но смотри не выпачкайся».

«Ну что я говорила,— сердится бабушка потом.— Нельзя было тебя пускать. Вот подожди: придёт мама, всё ей расскажу». К маминому приходу выстиранная одежда висит у плиты. У стояка сушатся калоши, бабушка сидит за столом и пьёт чай с брусничным вареньем. Всё сошло!

О ТОМ, КАКИЕ БЫЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ МАГАЗИНЫ И КАК ХОДИЛИ В МАГАЗИН

В старое время было много маленьких продуктовых магазинов и все они были недалеко от дома. В каждом магазине продавались определённые продукты. Была булочная, был овощной магазин, рыбный и молочный. Был магазин в подвале и был гастроном. Гастроном — самый большой магазин, хотя и не такой, как в наше время. В гастрономе продавали мясо и колбасу, но там и других отделов было много, и в каждом отделе была своя очередь. Был там и лимонадный отдел, и кондитерский. Конфеты продавали и в булочной, лимонад покупали и в киоске около вокзала. В гастрономе молоко продавали в бутылках, а в молочном магазине наливали в бидон половником. Сливки тоже наливали половником, но в банку.

Все продавщицы были одеты в белые халаты. Многие из них были добрыми и подолгу беседовали с детьми, некоторые были злыми, и у них ничего покупать не хотелось. Самая добрая продавщица была в булочной.

Хлеб и молоко обычно покупали дети. Мясо и более мудрёные продукты покупали родители. Купить молоко легче всего, только нужно знать — сколько. Литр, или два, или полтора. В булочной было посложнее: надо знать, какой хлеб и какую булку купить. Половину подового хлеба и две французские булки или один бородинский хлеб и один нарезной батон. Иногда разрешали купить на сдачу конфеты: тут выбор был ещё больше. Самые дешёвые конфеты — карамельки в виде таблеток и монпансье, их можно было купить побольше. Но батончики-то ведь — лучше!

В булочную хорошо было ходить вдвоём или компанией. Тогда по дороге домой можно грызть корочку и болтать. Корочки всегда были поджаристыми и приятно хрустели. Иногда жаль было сразу уходить: стоишь на лестнице и грызёшь. Только потом бабушка ругается: «Будто мыши булку обгрызли»,— но на самом деле она не сердится. Часть продуктов покупали папа и мама по дороге с работы, а часть — в старое время — брали с полок в кладовке: солёные огурцы, квашеную капусту, картошку, варенье, компот. Всё это не нужно было покупать за деньги в магазине.

ЧТО ДЕЛАЛИ ДЕТИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЛЕТОМ

В старое время осенью, зимой и весной дети играли все вместе во дворе и на улице, а летом уезжали в деревню. Некоторые уезжали сразу же, как только наступало лето, другие — попозже, а третьи — ещё позже. С каждым днём детей на улице становилось всё меньше и меньше. Тем, кто ещё был в городе, не терпелось поскорее уехать. Вскоре улица пустела совсем, только Атс слонялся в одиночестве.

Конечно, можно предположить, что за городом дети могли снова собраться и играть вместе, но это, конечно, было не так. За городом каждый сам по себе.

Осенью, когда все возвращались, оказывалось, что дети побыли в разных местах. Один жил у моря и всё лето мог копать в песке рвы и строить крепости. Другой жил около большого леса и собирал там землянику и малину, чернику и бруснику, видел змею и лисицу. Некоторые жили там, где можно кататься на лодке по озеру, другие могли удить рыбу на реке. В одних местах были коровы, овцы, свиньи и куры, а в других — олени и косули.

— Что же это такое — всюду всё по-разному? — удивляешься ты.

— Всё это и есть Эстония,— говорит бабушка.

О ТОМ, КАКИЕ БЫЛИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЖИВОТНЫЕ

В старое время собак называли просто собаками. О сенбернаре, ньюфаундленде, доберман-пинчере или эрдельтерьере большинство детей в старое время и не слышало. Вообще у детей в старое время собаки были реже, чем теперь. Зато кошек было больше. А кошек было больше, потому что мышей было больше. Мышей было больше, потому что в старое время было больше погребов и подвалов, коридоров и закоулков, где они могли поселиться.

В старое время кошки были очень самостоятельными. Днём они бегали и занимались своими кошачьими делами. В комнату кошки приходили только ночевать или выпить свою порцию молока, да бабушки и не пустили бы их в комнату днём: место кошки — на улице и в погребе. Дети, разумеется, их пустили бы, но днем они и сами не сидели в комнате. В солнечную погоду кошкам нравилось греться на солнышке, и тогда они охотно позволяли себя гладить и мурлыкали от удовольствия.

Кроме кошек, в старое время жили и другие животные, но они детям не принадлежали вовсе. Больше всего животных было в зоологическом саду. Этих животных можно было только рассматривать, руками их трогать было нельзя. Да никто бы и не осмелился прикоснуться ко льву или к питону. На улице в старое время иногда можно было увидеть лошадь, но и её лучше было не трогать. Голуби жили в основном на крыше — до них не дотянуться.

А совсем близко жили всякие насекомые. Во время дождя появлялись розовые извивающиеся дождевые черви, в кладовке туда-сюда бегали мокрицы — у мокрицы столько ножек, что и не сосчитать. Мокрицы довольно интересные, но не особенно приятные. Ещё более мелкими и ещё менее приятными были клопы. Если мама замечала в комнате клопа, она впадала в панику. Железные кровати мыли горячей водой, со стен снимали картины, отодвигали диваны — искали гнёзда клопов. Детям тоже не было жалко клопов. Иногда в тёплую погоду встречались божьи коровки. Божья коровка как раз и есть то существо, которое нравилось всем: и детям, и мамам, и бабушкам.

О КОТЕ ПО ИМЕНИ ПАМБУ, КОТОРЫЙ ЖИЛ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

В старое время Памбу был мой самый любимый кот. У Памбу была чёрная, как уголь, шелковистая шёрстка, на груди — белый «жилет», а на ногах — белоснежные «гольфы». Под шеей у Памбу была чёрная отметина на белом фоне — совсем как галстук. Папа шутил, что он и в праздники не носит такой изящный костюм, какой Памбу носит в будни. Памбу и вправду был очень элегантный кот. Он всегда следил, чтоб шёрстка у него была гладкая, а «гольфы» сверкали белизной. В дождь Памбу не успокаивался, прежде чем не смывал с шерсти последнюю капельку грязи. Памбу можно было спокойно пустить на диван или в кресло, и он там уютно устраивался.

Но лучше всего Памбу устраивался на руках. Ел он только самую дорогую ливерную колбасу, выбирал лучшие куски, обычной кошачьей едой брезговал. Когда Памбу был ещё маленьким котёнком и его забрали от матери, он так переживал, что несколько дней вообще ничего не брал в рот. Вот тогда-то его и избаловали: каждый предлагал самое лучшее, а уж потом Памбу ничего другого и не хотел. Но мышей Памбу ловил. В этом смысле Памбу был кот как кот. Однажды он даже в комнату притащил живую мышь — поиграть. Мышь пищала, Памбу мяукал, мама завизжала, а бабушка рассердилась. С трудом удалось выгнать Памбу вместе с мышью в коридор.

А как-то раз в дождливый вечер Памбу не вернулся домой. Я уже в темноте звала его на лестнице, но Памбу не было. Утром не поела толком — побежала искать Памбу. Во дворе бегали всякие коты — знакомые и незнакомые, а вот Памбу не было. Когда на другой вечер Памбу не пришёл, я расплакалась. Все пытались меня утешить, но я понимала, что им просто меня жалко, а на самом деле они не верят, что Памбу когда-нибудь вернётся. И Памбу никогда больше не вернулся, только я ещё в течение долгого времени надеялась услышать вечером знакомое царапанье и мяуканье за дверью. Однажды я заметила, что из кухни даже песок для Памбу вынесли, и поняла, что Памбу больше нет. В этот вечер я снова тихонько плакала под одеялом.

ПОЧЕМУ В СТАРОЕ ВРЕМЯ СТАРИК, КОТОРЫЙ ЖИЛ В ПОДВАЛЕ, БЫЛ СЕРДИТЫМ

В молодости этот старик из подвала был как все, даже работал в милиции, а к старости почему-то стал сердитым. Даже самые смелые мальчишки его побаивались. Этот старик из подвала всегда ходил с палкой, и стоило ему увидеть детей, он начинал ею махать и ругаться, даже если причины не было. Поэтому, услышав постукивание палки, дети заранее прятались по закоулкам.

Старик жил в подвале, окна которого выходили во двор. Квартира в подвале — это такая квартира, которая наполовину под землёй, а наполовину над землёй. Пол — под землёй, а потолок — над землёй, половина окна — под землёй, а другая — над землёй. Бдительный взгляд старика следил из верхней половины окна, чтобы никто из детей не приближался к траве, которая росла у него под окном. Во всём дворе только у этого старика под окном был крохотный зелёный островок — в остальной части двора земля была утрамбована вперемешку с опилками и камнями.

Каждый день старик приходил посмотреть на свою лужайку, скрюченными пальцами вынимал камешки, которые попадали в траву, и приносил воду в жестяной кружке, если погода была жаркой. Но дети не особенно обращали внимание на траву: ведь в земле копаться интереснее, на земле можно чертить классики и рисовать звёзды. Только изредка для игры в базар девочкам нужна была трава: лук, укроп, капустные листья. Для этого очень подходили травинки, которые росли под окном у старика. Сорвать их — поступок поистине геройский.

Если старик был дома, он сначала грозил в окно, потом, рассерженный, выбегал на улицу, размахивая палкой, а совершивший преступление с отчаянно бьющимся сердцем, разумеется, сидел уже в безопасном месте. Но всё равно было боязно.

— Почему старик из подвала всегда такой сердитый? — спросила я бабушку вечером.

— Надо полагать, ноги у него опять разболелись в этом сыром подвале, — сказала бабушка. — Вот почему.

КАКОЙ БЫЛА В СТАРОЕ ВРЕМЯ ТОСКА

В старое время и не знали, что тоска — это тоска. Просто было какое-то такое чувство. Когда оно появлялось, уже не хотелось ни с кем играть. И всё становилось неинтересным. Спрячешься за поленницей, где тебя не видно, и сидишь там одна. И ничего не делаешь. И очень жалеешь, только непонятно о чём. И всех жалеешь.

Жалко маргаритку из сказки, ведь она завяла в пыли на дороге. И того мальчика, который только на минуту остановился послушать, как поёт волшебная птица, и не заметил, что прошло семьсот лет,— тоже жалко. И гадкого утёнка жалко: хоть он потом и превратился в лебедя — что из этого? Начинаешь жалеть всё, что тебя окружает: деревянный забор, с которого большими слоями осыпается краска, старый каштан с засохшими ветками, который растёт в углу двора, полосатую кошку, которая лежит и греется на солнышке, и голубое небо, и белые облака, и ветер, который пробивает себе путь сквозь тучи, и себя под этим облачным небом.

Себя — в пыльных ботинках, со странным, неизъяснимым чувством... И только потом, через много лет, понимаешь, что это чувство и есть тоска.

КАК В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЛГАЛИ И ЧТО БЫЛО, ЕСЛИ НИЧЕГО НЕ ОБНАРУЖИВАЛОСЬ

Вначале ты и не лгала вовсе. Просто нашла пёстрый, синий с белым, стеклянный шарик и положила его в карман передника. Но когда Криста спросила, тогда ты и солгала, что не видела её шарика. А то она хвастает и другим как следует посмотреть на шарик не даёт! И пока Криста искала, ты сделала вид, будто тоже всюду разыскиваешь шарик. Но на всякий случай сунула руку в карман (как будто Криста могла видеть насквозь). Но Криста насквозь не видела и через некоторое время, не найдя шарик во дворе, пошла его искать на улицу. А ты руку из кармана не вынимаешь, ведь кто-нибудь из окна мог увидеть, что у тебя там Кристин шарик. Лезешь за поленницу — только там шарик и можно вытащить.

Думаешь: «Вот теперь-то насмотрюсь на него вдоволь... И вовсе он не такой красивый, каким казался в руках Кристы. Какой-то тусклый, холодный».

Положила шарик обратно в карман и больше не можешь ни за что взяться.

Сирье и Мэрике позвали играть в прятки, а тебе неохота. Лучше пойти домой.

«Ты заболела?» — забеспокоилась бабушка и потрогала лоб. Но жара не было, только сердце болело. Когда бабушка ушла в кухню, спрятала шарик в ящик письменного стола в самый дальний угол. Ещё и бумагой прикрыла. И всё равно казалось, что кто-нибудь узнает. Придут и спросят: «Чей это пёстрый, синий с белым, стеклянный шарик лежит в ящике?» Но никто не узнал. Никто не спросил. А ночью приснилось, что шарик стал большим, в ящике не помещается. Покатился шарик по улице. Все люди останавливаются, смотрят. Криста тоже пришла посмотреть. «Это мой шарик», — сказала Криста. «Не твой, твой-то маленький»,— попыталась возразить ты, но слова застряли в горле.

А утром у бабушки какое-то странное лицо. Может, она нашла ночью шарик и убрала? Заглянула в ящик: шарик на месте. Засунула его в карман и выбежала, даже не позавтракав. Во дворе никого ещё не было. Положила шарик на землю около сарая и быстро побежала домой.

Целое утро сидела в комнате и читала. «Ужасно интересная книга!» — сказала бабушке. Только под вечер вышла во двор. В это время все играли в фанты — ты присоединилась. «Знаешь, где я нашла шарик Кристы? — спросила через некоторое время Сирье.— Как раз там, где вы вчера искали — у поленницы. Ослепли вы, что ли?»

КАК В СТАРОЕ ВРЕМЯ ЛГАЛИ И ЧТО БЫЛО, ЕСЛИ ВСЁ ВЫЯСНЯЛОСЬ

Мама говорила: «Конфеты «Белый мишка» из вазочки, которая стоит на буфете, не бери — они останутся на день рождения». А конфеты-то шоколадные, с вафлями, и когда ты взяла одну — никто не заметил. Но вазочка стояла так близко к краю, что ты её случайно уронила. Осколки остались между буфетом и стеной, издали их и не видно. Но мама всё-таки увидела. «Кто знает, как эта ваза разбилась?» — спросила она. «Я ничего не знаю»,— ответила ты и покраснела. «У тебя в кармане передника фантик,— сказала мама,— ты брала конфеты с буфета?» — «Да не знаю я ничего»,— сказала ты и расплакалась. «Самое ужасное то, что ты лжёшь»,— сказала мама. «Я ничего не знаю»,— сказала ты и заплакала ещё горше. Никто больше об этом не говорил. Ни с тобой, ни друг с другом. Но лица у всех были печальные. Бабушка выпила чай и пошла в свою комнату. Папа стал читать газеты.

Мама расставляла посуду в кухонном шкафчике. «Я больше не буду,— сказала ты маме.— Больше никогда не буду».— «Ладно,— ответила мама,— не будем больше об этом вспоминать». Все сразу повеселели и стали разговаривать между собой. И никто об этом никогда не вспоминал. А ты запомнила. И всякий раз, когда вспоминала, было стыдно.

О ЧЁМ В СТАРОЕ ВРЕМЯ БЕСЕДОВАЛИ МЕЖДУ СОБОЙ ВЕЩИ

В старое время вещи иногда разговаривали. Уже свет погашен, уже все улеглись, и вдруг лампа говорит: «Ох, наконец-то можно закрыть глаза!»

— Тебе-то что! — скрипит железная кровать.— Это я никак не могу отдохнуть до самого утра. Я бы с удовольствием была стулом — хоть на ночь можно успокоиться.

— Успокоишься, как же! — восклицает стул с коричневой кожаной обивкой.— Попробуй подремли спокойно, если тебе на спинку навалили целую кучу чулок, носков, рубашек, брюк и платьев.

— Хоть бы на пеня что-нибудь тёплое положили,— стонет старый диван.— Пружины от холода совсем затвердели.

— И что вы всё охаете! — восклицают стенные часы.— Вы хоть когда-нибудь да отдыхаете — днём или ночью. Только мы всё время идём.

— А вы перестаньте ходить, остановитесь,— советует кофемолка с кухонной полки.— Я работаю, только когда меня крутят.

— Плохо ты работаешь,— вмешивается в разговор кофейник.— В последний раз ты даже половинки зёрен не размолола!

— Когда-нибудь дадут отдохнуть? — сердится перечница.— Весёлая компания подобралась: над головой трещит кофемолка, внизу — кофейник, а солонка в спину толкает.

— Ах, я её в спину толкаю,— возмущается солонка.

— Конечно ты, кто же ещё! — говорит перечница.

— Ах, я? — кричит солонка.

— Ну да, ты,— отвечает перечница.

— Ох, я тебе покажу,— говорит солонка.

— Хватит скандалить,— взмолилась супница, но было поздно. Послышался стук и звон — с полки свалилась перечница.

«Опять мыши возятся,— сказала мама папе.— Надо мышеловку поставить!»

РАССКАЗЫ О СТАРОМ ВРЕМЕНИ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

В старое время бабушка иногда рассказывала истории о старом времени. Рассказы о старом времени лучше всего слушать по вечерам, когда ты уже поужинала, а спать ещё рано. Тогда можно было упросить бабушку что-нибудь рассказать. Но бабушка не всегда хотела рассказывать: «Ах, ну что там снова про старое время, лучше я спать пойду, ноги разболелись, к дождю, наверное». Но если у бабушки было хорошее настроение, она говорила: «Можно и рассказать, разотри мне спину, а я тем временем подумаю». Тогда уж можешь не сомневаться, что скоро услышишь про старое время.

Истории о старом времени бывали двух видов. Одни случались с самой бабушкой. Например, как её младший брат умер от дифтерита или как в их дом ударила молния. Или как бабушка шла зимой, в метель, в школу, а на ней не было брюк, потому что в те времена девочки брюки ещё не носили. В школе бабушка была первой ученицей, только сын купца учился по географии лучше её. Он учился по географии лучше, чем бабушка, потому что у него дома на стене висела настоящая географическая карта, а у бабушки её не было.

Другие истории случались с бабушкиными знакомыми и со знакомыми знакомых. Это были страшные истории, потому что в них речь шла в основном о домовых и о духах. В старое время духов можно было встретить где угодно, особенно много их было по ночам на кладбище. Бабушка всегда точно помнила имена тех, с кем случались эти истории. Если бы она всё так точно не помнила, ты не очень-то в эти истории и поверила бы. Особенно про то, как дух завёл злого хозяина в чащу, или про то, как умершая мать пришла проведать ребёнка. А ещё бабушка знала много рассказов о предзнаменованиях. Эти рассказы тоже были страшные, потому что в очень старое время предсказывали чаще всего смерть.

Один злой человек видел во сне, что к нему во двор въехала чёрная карета, впереди — чёрный конь, внутри — человек в чёрном. Через три дня этот злой человек умер. «Наверно, сам чёрт приходил, хотел забрать его в ад»,— говорила бабушка. Или в одной семье заболел ребёнок. Ночью в комнату громко три раза постучали. Хотя входная дверь ещё с вечера была заперта, всё же решили посмотреть, кто там: ни в доме, ни около — никого. В ту же ночь ребёнок умер.

«Смерть и стучалась»,— считала бабушка. Бабушка и сама слышала, как смерть ходит. Это было, когда умирала её мама. Послышались шаги, будто кто-то выбежал из маминой комнаты через дверь на улицу. Все, кто был в комнате, ясно услышали шаги, но никого не увидели.

Когда бабушка рассказывала эти истории, замирало сердце, было очень интересно, но в то же время жутко.

Ну а бабушка была такой же, как всегда, и настольная лампа светила, как всегда, только за окном было темно, поэтому туда и не следовало смотреть. Но когда бабушка в конце концов ложилась в кровать и гасила свет, темнота, притаившаяся за окном, проникала с улицы в комнату. А вместе с ней — ещё что-то, безымянное, невидимое. Заберёшься под одеяло, свернёшься в клубочек и напряжённо ждёшь: вдруг постучит!

И сама не замечаешь, как уснёшь.

А рано утром, в полусне, вспоминаешь: не постучалась.

В СТАРОЕ ВРЕМЯ С ПРАБАБУШКОЙ

Уже в старое время от прабабушки не осталось ничего, кроме пожелтевшей фотографии в альбоме. На фотографии прабабушка сидела на фоне облетевших кустов, сзади виднелся угол дома из плитняка и плетённая из прутьев изгородь. Даже на этой фотографии прабабушка очень уже старая. На ней было чёрное до полу платье, на груди и на плечах присобранное. Лицо у прабабушки знакомое, и не важно, что ты никогда её не видела, её лицо немножко похоже на бабушкино. А немножко и не похоже. Руки у прабабушки сложены на животе. Руки в морщинах.

Прабабушка сидит очень спокойно и смотрит с фотографии прямо тебе в глаза.

— Ты на меня смотришь, и ты меня видишь? Скажи, прабабушка?

— Вижу тебя, правнучка.

— Так это на самом деле ты на фотографии?

— На самом-то деле я уже давно умерла и меня похоронили. И дом, и изгородь разрушены. Фотография — только напоминание о нас.

— Так тебя нет, прабабушка?

— Немножко я всё-таки существую.

— Где же ты, прабабушка?

— Я немножко в твоей бабушке, немножко в твоей маме и немножко в тебе самой.

— Как это — во мне?

— Ты и не замечаешь меня, а я хожу с тобой повсюду, бегаю по улице и играю во дворе.

— Ты и в классики играешь, прабабушка? И длинное платье тебе не мешает?

— Нисколько не мешает. Когда я играю в классики, я платье приподнимаю.

— А через скакалку? Ведь ты, прабабушка, никак не можешь прыгать через скакалку!

— Могу. Подол платья подвяжу — и ничего. Меня ведь никто не видит. Я могу прыгать сколько душе угодно, а все думают: какая забавная девчушка с косичками вон там прыгает.

ОДИН ХОРОШИЙ ДЕНЬ В СТАРОЕ ВРЕМЯ

Когда придёт хороший день — никогда заранее не известно. Просто однажды утром просыпаешься и замечаешь: комната какая-то особенно светлая, и стенные часы тикают весело. И тут же понимаешь: сегодня будет хороший день.

В хорошие дни и ходится легко, и на душе радостно, и за что бы ты ни бралась — всё удивительно удаётся. Ты поела хрустящей жареной картошки, запила молоком, не забыла сказать «спасибо» и побежала на улицу. Мчишься вниз по лестнице, перепрыгиваешь через пять ступенек — и не падаешь. Светит солнце, небо голубое, и передник у тебя — небесно-голубой, а платье — зелёное, как трава, ленточки в косах — алые. Прыгаешь через скакалку — ни одной ошибки. Мяч подбрасываешь, успеваешь целых три раза повернуться — и ловишь.

Продавщица в булочной тебе улыбнулась. Хлеб был мягкий и тёплый, если намазать ломоть маслом — масло тает. На углу продавали ореховое мороженое. Ты нашла два жёлтых и одно зелёное стёклышки. Со старого каштана ветром сдуло белые цветки — один был с красной, а другой — с жёлтой сердцевинкой, оба очень красивые. Воздух тёплый, ходишь без чулок, от асфальта на улице тягучий запах.

Скоро лето, долгое, зелёное, с поездкой в деревню, где есть лес и море. И будут солнце и тёплые дожди. Лето было впереди. Впереди было и ещё что-то. Нечто такое, чего ты толком и не знала, о чём толком и не думала, только чувствовала, только ощущала в этот хороший день, тогда, в старое время, что у тебя ещё всё впереди...