Трудно ли быть переводчиком? Ловить на лету чужое слово и синхронно переводить, конечно, трудно.
Но задумайтесь: легко ли перевести на другой язык поэзию, передать все оттенки мысли, особенности юмора, стиля, философский и культурный подтекст.
Нора Галь, научившая говорить по-русски «Маленького принца», считала, что переводчик — это «работник и друг», по-хорошему одержимый стремлением как можно точнее передать чужой текст, добиться совершенства, которому, как известно, нет предела.
Такой самоотверженностью отличалась деятельность поэта-переводчика Михаила Лозинского. Осенью 1941 года ленинградцы уходили на фронт, а он отправлялся в эвакуацию, чтобы продолжить работу над «Божественной комедией» Данте, и вспоминались ему строки бессмертной поэмы:
Здесь нужно, чтоб душа была тверда,
Здесь страх не должен подавать совета...
В 1936 году Лозинский только приступил к работе над переводом. С началом войны слова Вергилия — проводника Данте по кругам ада — зазвучали по-иному: жёстко, величаво и трагически. Война требовала твёрдости души от каждого.
Родился Михаил Лозинский в XIX веке: в 1908 году окончил юридический факультет университета, через пять лет — филологический. В 1914 году работал в Публичной библиотеке, издал сборник своих стихотворений «Горный ключ», альманах «Гиперборей». Любовь к поэзии сохранилась у него на всю жизнь.
В 1918 году, после одного из вечеров, на котором выступал Лозинский с чтением своих стихов, Александр Блок записал в дневнике: «...глыбы стихов высочайшей пробы...» А ведь Михаилу Леонидовичу тогда было тридцать два года! Он только начал работать в редколлегии «Всемирной литературы», инициатором которой выступил М. Горький. В это время художественный перевод приобретал для отечественной культуры огромное значение.
Звук, строка, строфа — кирпичики поэтического произведения, которые переводчик сохранял и воссоздавал. «Приблизиться к мелодическим водам, бьющим из чужой земли, и, зачерпнув их золотыми вёдрами своего искусства, принести к себе на родину», — писал Лозинский об искусстве перевода. Литературу других стран он называет «мелодическими водами из чужой земли». А мастерство посредника между странами и литературами — «золотыми вёдрами искусства».
Михаил Леонидович переводил с испанского, французского, английского, выучил персидский язык, чтобы перевести поэзию Фирдоуси. С немецкого, который Лозинский хорошо знал, переводил мало: только стихотворения Гёте и Шиллера. Главной своей работой считал перевод «Божественной комедии». Шесть с половиной лет жизни ушло на него. Сохранились десятки папок с исследованием средневековой Италии, с толкованием произведения, высказываниями современников. Самой большой трудностью был перевод на русский язык стихотворной формы поэмы (терцины), совершенно несвойственной для нашего стихосложения.
Когда Лозинский переводил «Божественную комедию», над миром сгущались тучи: начиналась Вторая мировая война, потом Великая Отечественная. Образы «Ада» меркнут в сравнении с буднями войны, и голос войны заглушает стоны Дантовых мучеников.
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ли слаще,
Но, благо в нём обретши навсегда,
Скажу про всё, что видел в этой чаще...
Первая часть поэмы «Ад» вышла в Ленинграде в 1939 году. Место действия — вся Вселенная. Вместе с героем читатель входит в мрачный лес, затем попадает в другие миры, в преисподнюю, поднимается на гору чистилища, восходит к земному раю и попадает в чертоги божества.
«Рай» Лозинский начал переводить, когда Ленинград уже сжимало кольцо блокады. Книга была работой и оружием переводчика. И он своего оружия перед врагом не складывал. В его ленинградском доме книги закрывали все стены, в Елабуге, куда он эвакуировался с семьёй, бумаги не было, и пришлось строчки перевода «Рая» записывать на чистых книжных обложках.
Лозинский болел: воспаление лёгких, которое началось в дороге, стало хроническим. После войны, вернувшись в родной город, он не сможет покидать квартиры. Книги и телефон станут единственной его связью с миром.
Но в том — часть нашей радости, что мзда
Нам по заслугам нашим воздаётся,
Не меньше и не больше никогда.
И в этом так отрадно познаётся
Живая Правда, что вовеки взор
К какому-либо злу не обернётся...
«Живая Правда», о которой говорится в «Рае», — это справедливость. Чтобы она восторжествовала, трудился над своим переводом и Лозинский. Подвиг поэта, переводившего во время войны «Божественную комедию» Данте, сродни подвигу учёных, сохранивших во время голода коллекцию семян пшеницы, библиотекарей Публичной библиотеки, спасавших в блокадную стужу книги, ежедневному труду работников Эрмитажа по спасению музея от обстрелов. Все они сохраняли не только своему народу, но и всему человечеству знания, культуру, гуманизм и уважение к человеку-творцу.
Анна Ахматова, с которой Михаил Леонидович был дружен по «Цеху поэтов», вспоминала, что самой характерной его чертой была верность. Настоящая верность — это неизменность в чувствах, в отношениях, в нравственном выборе, в понимании долга, исполнении обязательств. Лозинский не отступался от друзей, от своих убеждений, от принципов жизни.
Верность — черта характера человека. Верность оригиналу — самая высокая похвала для поэта-переводчика.
Литература
- Кустова О. Верность / Искорка. — 1986. — № 8.
- Толстой И. Михаил Лозинский: к 120-летию со дня рождения / http://www.svoboda.org/content/transcript/165625.html