Хрестоматийные строчки поэта Аполлона Майкова почти каждый из нас вспоминает, когда всматривается в зимние сумерки и мечтает о приходе весны.

Уходи, зима седая!

Уж красавицы Весны

Колесница золотая

Мчится с горней вышины!

Поэту зима кажется старой, тщедушной, слабой, заведомо проигравшей сражение царице цветов — Весне.

Старой спорить ли, тщедушной,
С ней — царицею цветов,
С целой армией воздушной
Благовонных ветерков!

А что шума, что гуденья,
Тёплых ливней и лучей,
И чиликанья, и пенья!..
Уходи себе скорей!

У неё не лук, не стрелы,
Улыбнулась лишь — и ты,
Подобрав свой саван белый,
Поползла в овраг, в кусты!..

Да найдут и по оврагам!
Вон — уж пчёл рои шумят,
И летит победным флагом
Пёстрых бабочек отряд!

Аполлон Николаевич Майков родился в семье художника, домашним учителем был начинающий писатель Иван Гончаров. К словесности была приобщена вся семья, издавали домашний рукописный журнал «Подснежник». Сделав выбор в пользу права, юноша поступил в Петербургский университет, стал изучать древние языки, античный мир.

Как поэт дебютировал Аполлон Николаевич в 1841 году. Он живописал словом и создал много прекрасных стихов о родной природе, перевёл памятник древности «Слово о полку Игореве». А стихи поэта вошли во все учебные хрестоматии страны.

 

Александр Осповат

Акварель в восьми строках

Поэзия Майкова открывается прежде всего нашему взору как зарисовка к большой картине или законченный этюд. Стихи его требуют от читателей зрительного внимания: при их чтении боязно упустить сочетание красок, игру светотени.

Вслушайтесь, вглядитесь в стихотворение «Рассвет». Здесь, как на полотне художника, очень важно освещение. Каждая деталь выписана настолько, насколько её можно увидеть в предутренней дымке. И каждая деталь освещена именно тем отсветом, которым она выхвачена из отступающей темноты. Неяркие изменчивые блики создают у нас неповторимое «рассветное» настроение. Зеленоватый (еще не зелёный) горизонт, бледнеющая голубизна неба и рельефы предметов на земле кажутся слитыми друг с другом... И всё это — в восьми строках.

В русской поэзии XIX века поэзия Майкова — страница, похожая на холст художника.

И задымилася роса

На всем пространстве жёлтых нив,

И ночь взошла на небеса,

Тихонько звёзды засветив.

Живописность поэзии Майкова не случайна: краски и кисть влекли его с детства. Майков родился в 1821 году в семье известного живописца. Талантливой была вся семья. Дом Майковых, по словам писателя И. А. Гончарова, «кипел жизнию, людьми, приносившими сюда неистощимое содержание из сферы мысли, науки, искусство... и все вместе с хозяевами составляли какую-то братскую семью или школу, где учились друг у друга...»

Аполлон Майков долго совмещал в себе поэта и художника. Он уже опубликовал первый сборник стихотворений, но так и не решался сделать окончательный выбор.

Книжка Майкова была встречена дружными похвалами. Виссарион Григорьевич Белинский сразу угадал в нем художника. «Какая мягкая, нежная кисть, какой виртуозный резец, обличающие руку твердую и искушенную в художестве!» — писал он. Белинский, критик строгий и придирчивый, сказал о стихотворении «Сон»: одного такого стихотворения «достаточно, чтобы признать в авторе замечательное, выходящее за черту обыкновенности, дарование. У самого Пушкина это стихотворение было бы из лучших».

Окончив университет, Майков отправился в Италию, куда устремлялись тогда русские художники. Впрочем, Майков привёз из Италии не альбом пейзажей, а книгу новых стихотворений. Из Флоренции поэт писал друзьям: «Чувство природы, возбуждаемое в нас её созерцанием, везде одно — и в болотистых окрестностях петербургских, и где угодно. У нас в русской природе это чувство живее и непосредственнее, оттого что там вокруг вас леса, луг и нивы, и всё это жужжит, шумит, шелестит... а здесь — камень, декорации, апельсины... Но этого живого трепета не чувствуете, как в еловом или в берёзовом лесу, или в лугах с кузнечиками, бабочками... Я и не воображал, что может быть такая мука на свете — не жить в России. Ума не приложу, как это делают другие».

«Живой трепет» русской природы и был одним из основных лирических мотивов Майкова. В его стихах изображение порой моментально, но вся картина надолго остается в памяти:

Но вот, как бы в испуге, тени Бегут по золотым хлебам —

Промчался вихрь — пять-шесть мгновений —

И, в встречу солнечным лучам,

Встают с серебряным карнизом

Чрез всё полнеба ворота,

И там, за занавесом сизым,

Сквозит и блеск и темнота.

Прихода грозы в этом стихотворении не слышно, она нема, но тем нагляднее гроза является.

Уже современники Майкова заметили, что его поэтическая речь удивительно естественна и точна. Сам он признавался: «Странное дело: не могу писать прозой; кажется, рифма по натуре и по трудности своей должна быть препятствием выражения мысли; для меня напротив — я в стихах не упущу той мысли, которую хотел выразить, а в прозе ее беспрестанно упускаю...»

Но Майков вовсе не был спокойным созерцателем природы, отрешенным от людских забот. О его общественных убеждениях можно судить по следующим строкам:

Пой красоту из полной груди,

И красоту полюбят люди,

И крепки правдой и добром,

Никто уж, никаким обманом,

Не будет слабого тираном,

Не будет сильному — рабом!

Поэт всерьёз интересовался русской стариной. Он сдружился с лучшими историками и скоро стал настоящим знатоком прошедших веков. По его собственным словам, он погружался в историю до такой степени, что воочию видел лица князей, дружинников, путешественников, прославленных в русских летописях. Майков даже написал для детей «Рассказы из русской истории», в которых описал Мамаево побоище, эпоху Петра I и другие события.

Когда старший сын Майкова начал в гимназии изучать «Слово о полку Игореве» — великое творение русской словесности XII века, поэт решил ему помочь. Древнерусский текст восхитил Майкова, он увлекся разгадыванием непонятных мест «Слова». Вскоре оказалось, что другие исследователи понимали неясные строки и выражения иначе, чем поэт. Тогда Майков загорелся идеей самому перевести «Слово». Этот перевод стоил ему четырех лет напряженного труда. Поэт не только изучил древнерусский язык, но и проникся духом героических поэм на¬родов Европы, написанных в одну эпоху со «Словом». Когда перевод Майкова вышел в свет, читатели удивлялись и поэтическим достоинствам текста и научной осведомленности переводчика.

Аполлон Майков прожил долгую жизнь: он скончался 76 лет от роду, в 1897 году. Когда его попросили сообщить подробности биографии, он ответил: «Вся моя биография не во внешних фактах, а в ходе и развитии внутренней жизни, в ходе расширения моего внутреннего горизонта.., во внутренней работе ума над впечатлениями и наблюдениями жизни...». Приобретая с годами знания и опыт, поэт до конца жизни берег привязанность души к отеческим краям, «где в поле по росе мой след еще хранится». «Виртуозный резец», как когда-то писал Белинский, не уставал вытачивать рельефы Родины:

Картины бедные полунощного края!

Где б я ни умирал, вас вспомню, умирая:

От сердца пылкого все злое прочь гоня,

Не вы ль, миря с людьми, учили жить меня!..

Век Аполлона Майкова истёк давно, но образы, изваянные им в плоти стиха, навсегда вошли в русскую поэтическую память.

Значит, он не ошибся:

Говорит мне тайный голос,

Что не вотще душа моя

Здесь и любила и боролась:

В ней есть свое живое «я»...

 

Источник

Ал. Осповат. Акварель в восьми строках. Журнал «Пионер».